Posted 24 июня 2016,, 11:02

Published 24 июня 2016,, 11:02

Modified 31 января, 10:44

Updated 31 января, 10:44

Слухи о смерти ЕС преувеличены

24 июня 2016, 11:02
Дмитрий Травин
В основе Евросоюза лежит общий рынок, который западные страны будут стремиться сохранить.
Сюжет
Brexit

Итак, Британия высказалась на референдуме за выход из Евросоюза. В российском сознании это представляется чуть ли не развалом всей организации. Началом конца. Однако на самом деле устройство ЕС настолько сложно, что последствия решения британцев будут совершенно иными.

Если слегка упростить, то ЕС сформирован на двух уровнях.

Первый — это общий рынок, который возник в середине 1950-х годов, т. е. задолго до того, как Брюссель стал командовать жизнью Европы. Общий рынок означает, что товары на нем могут продаваться беспошлинно. Это разрушает монополизм, стимулирует конкуренцию и, соответственно, ограничивает темпы инфляции. Более того, сегодня через внутренние границы ЕС могут свободно продвигаться капиталы, рабочая сила, технологии. Это помогает таким сравнительно слаборазвитым странам, как, скажем, Эстония быстрее развивать производство за счет немецких или финских денег, но при этом «лишние руки» отчаливают из Таллина в Лондон или Берлин, где на них есть спрос.

Второй уровень — это евробюрократия. Она стала активно формироваться независимо от общего рынка, поскольку ЕС взял на себя ряд административных функций, не связанных с развитием экономики. В частности, существуют дорогостоящие программы поддержки сельского хозяйства и отстающих регионов Европы. Деньги тех стран, где мал аграрный сектор и невелика прозябающая глубинка, переводятся с помощью брюссельской бюрократии другим странам. Более того, с резким расширением ЕС, начавшимся в XXI веке, нагрузка на богатые страны возросла. Молодые члены Евросоюза получали деньги фактически ради того, чтобы вступление стало для них соблазнительным.

Ну и, наконец, чашу терпения должна была переполнить греческая история, когда ЕС взялся кредитовать страну, явно живущую не по средствам, да еще и качающую права: нас, мол, Европа эксплуатирует.

Именно действия евробюрократии, а вовсе не общий рынок, лежащий в основе ЕС, вызвали отторжение в самых разных странах. Не только в Британии. Бюрократия всегда следует одной логике: что в старом Советском Союзе, что в новом Евросоюзе. Если есть возможность присосаться к деньгам, собираемым с помощью налогов, то бюрократия не упустит такую возможность. Евробюрократ, в отличие от советского партократа, выглядит цивилизованно и говорит правильные слова о демократии, толерантности, европейских ценностях, но при этом он предпринимает целый комплекс действий, направленных на расширение сферы своего влияния за счет денег частного сектора. Евробюрократ не столь коррумпирован, как российский или китайский чиновник, но зато «размножается» быстрыми темпами, что требует больших расходов на зарплаты, офисы, разнообразные проекты и представительство.

Таким образом, выход Британии из Евросоюза будет означать, скорее всего, разрушение политической надстройки, а не экономической базы. Лондон перестанет давать деньги на европейские проекты и, соответственно, не будет иметь права голоса в европейских делах. Но вряд ли переговоры о конкретных параметрах выхода из ЕС, которые должны вскоре начаться, приведут к выходу страны из общего рынка. Этого никто, собственно, не требует. И это не имеет под собой никакой рациональной основы.

Если взять текущую информацию о деятельности ЕС, то 90% обычно составляют новости политические. Разнообразные саммиты, заявления лидеров, наложение санкций, принятие новых стран… Глядя на такую новостную ленту, мы часто представляем себе, будто Евросоюз — это сплошной бюрократический процесс. Но этот информационный поток сильно искажает реалии. Евросоюз — это, в первую очередь, торговля различными товарами, создание новых эффективных производств, наем новых работников. О таких скучных вещах пишут редко, но богатство Европы именно этим определяется.

Последствия «развала Евросоюза» окажутся примерно следующими. Несколько месяцев (или лет) будут идти напряженные разговоры о грядущей катастрофе, после чего обнаружится, что в экономике больших перемен не происходит. Европа останется такой же богатой, но жить будет по несколько иным правилам. Особенно если вслед за Британией из Евросоюза решат выйти еще какие-то страны.

Есть, правда, одна тонкость. Британия при всей своей важности — это рядовая страна ЕС, но Лондон — отнюдь не рядовой город Европы. Это крупнейший финансовый центр, обслуживающий не только национальные денежные потоки, но и международные. Так сложилось, что в Британии существуют более четкие и либеральные правила для финансовых операций, и в ее столице проводить их удобнее, чем в Париже, Брюсселе или даже Франкфурте. А с перспективами Лондона как финансового центра не все ясно.

Дело в том, что движение капиталов часто не подчиняется рациональным схемам. Инвесторы и спекулянты, обжегшись на молоке, дуют на воду. Иногда они в панике бегут с рынка, хотя объективных оснований для этого не существует. И пока не вполне ясно, как рынок капиталов поведет себя нынче. У нас нет прецедентов, на которые можно было бы ориентироваться.

Возможно, Лондон останется крупным финансовым центром для европейцев. Но, может быть, по каким-то причинам различные операции уйдут на другие площадки. Скажем, во Франкфурт, который находится в Евросоюзе и, более того, — в крупнейшей стране Евросоюза. Конкуренция на финансовом рынке очень сильная, и конкуренты Лондона не дремлют. Они вполне могут воспользоваться поводом, который вчера дала Британия, для усиления своих позиций. Недаром лондонцы в основном на референдуме голосовали за то, чтобы остаться в ЕС, а выход обеспечили голоса британской глубинки.

Радикальные перемены практически всегда вызывают панику в экономике. Наутро после референдума сразу подешевела нефть, посыпались фондовые индексы. Фунт упал, доллар укрепился, поскольку любая нестабильность в Европе способствует оттоку капиталов в надежные американские государственные бумаги. Однако такие панические действия совсем не обязательно становятся долгосрочной тенденцией. Если рынок сочтет через несколько дней, что ничего страшного не происходит, все восстановится.

Для России выход Британии может иметь негативные последствия только в том случае, если нефть рухнет надолго. Мы находимся в сторонке от Европы, да к тому же за последние два года сами сознательно от нее дистанцировались, угодив под западные санкции и приняв вдобавок свои собственные. Мы сами так напортачили в экономике, что чужие проблемы не могут ничего серьезного добавить к нашим. Нас ждут долгая стагнация и медленное снижение уровня жизни, но вовсе не в связи с делами ЕС.

Иногда кажется, будто раскол Евросоюза может способствовать возвращению России в большую европейскую политику. Мол, Путин сыграет на противоречиях противников и восстановит отношения с теми, кого не устраивает «диктат Вашингтона». На самом деле все обстоит сложнее. Уходящая из ЕС Британия является наиболее твердым союзником США в Европе, и вряд ли Лондон станет пионером примирения с Москвой. Нынешние события на ситуации с санкциями никак не скажутся. К перемене российской политики склоняются, скорее, те страны, которые твердо обосновались в ЕС.

Вообще, вопрос о смягчении санкций — это не вопрос раскола Евросоюза. Это только дискуссия. Дело в том, что санкции оказались не слишком эффективными. Они, конечно, ударили по нашей экономике, но не привели к трансформации путинской политики. А ведь Вашингтон и Брюссель хотели не Россию сгубить, а только изменить кремлевские решения по Украине.

Поэтому сегодня перед ЕС стоит следующий выбор: либо сохранять санкции из принципа без надежды переменить что-то в российской политике на протяжении ближайших лет двадцати, либо найти приличную отговорку для их смягчения или отмены. Понятно, что оба решения не оптимальны. В первом случае Евросоюз теряет Россию, во втором — теряет лицо.

Когда нет очевидного выхода, всегда возникают дискуссии. Чем они завершатся, зависит от десятка факторов: от состояния дел в экономике, от европейского общественного мнения, от результатов будущих выборов на Западе, от способности Киева выполнять минские соглашения и т. д., и т. п. Споры будут острыми, но Путин не сможет сыграть на различии взглядов и расколоть ЕС.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге