Навальный обгоняет экономику

Были у нас скучные дебаты (Навальный — Стрелков), а теперь вот дождались нескучных. Об экономической программе Алексея Навального на «Дожде» дебатировали ее сторонник и соавтор Владимир Милов (ведущий программы «Где деньги» на YouTube-канале «Навальный Live») и ее критик Андрей Мовчан (руководитель экономической программы Carnegie Moscow Center).

Интерес этого вербального поединка вовсе не в том, что соперники — искушенные политико-экономические ораторы и, в отличие от Стрелкова, никоим образом не маргиналы (Милов, например, успел поработать замминистра энергетики) — выступили во всю мощь своих возможностей и познаний. Нет, оба умеют говорить куда лучше.

Главным здесь стала не мощь и красота полемики, а реакция на нее публики. Во всех зрительских голосованиях, проведенных во время эфира, защитник экономических идей Навального побеждал своего оппонента с перевесом в полтора—два раза.

Подписчики «Дождя», в массе своей образованные и небедные жители столиц, самоопределились как сторонники повышения МРОТ до 25 тыс. руб., уменьшения в разы налогов на фонд оплаты труда, урезки силовых трат, массовых гонений на коррупционеров и резкого увеличения обложения энергомонополий.

Таковы на сегодняшний день основные хозяйственные идеи Навального, изложенные Миловым. Мовчан утверждал, что в совокупности это приведет к всплеску безработицы, слому хозяйственного порядка, скрепленного сейчас коррупционными связями, и волнениям среди силовиков, людей молодых и вооруженных, однако поддержки у большей части публики не нашел.

Впрочем, представитель Навального согласился, что программа не во всем совершенна и будет еще доводиться до кондиции. Эту мысль развил Михаил Ходорковский, ненадолго включившийся в беседу с помощью дальней связи. Он дал совет пока что ограничиться экономическим манифестом, а настоящую программу сочинить поближе к 2024 году. Впрочем, его прогноз, намекающий на сроки передачи власти от старого режима к новому, в студии обсуждать не стали.

Не буду этого делать и я. Скажу только о лозунгах, заменяющих сегодня у Навального экономическую доктрину.

Первый и главный — это утроение МРОТ и доведение его до 25 тыс. руб. Отношение к этому зависит от экономической философии. Есть экономисты-либералы, и есть экономисты-патерналисты. На этой шкале введение чрезвычайно высокой по российским меркам минимальной зарплаты — радикальный патерналистский ход, игнорирующий к тому же разрыв в доходах между разными частями нашей страны и размах серого рынка труда.

В апреле—мае 2017-го официальная среднемесячная зарплата в России составила 37,4 тыс. руб. Это значит, если сопоставить с пропорциями прежних лет, что медианная зарплата близка к 27 тыс. руб. (т.е. половина официальных зарплат сейчас ниже 27 тыс. руб.) Иными словами, повышение МРОТ до 25 тыс., осуществись оно в реале, коснулось бы почти половины официально занятых. Это, повторю, не просто патерналистская заявка, а радикально патерналистская.

Но не для всех наших краев. В Москве среднемесячная зарплата сейчас — 79 тыс. руб., а примерная оценка медианной — 55 тыс. руб. Здесь двадцатью пятью тысячами и в самом деле не особо удивишь. В Москве люди с такими доходами в явном меньшинстве. А вот во Псковской области средняя и медианная зарплаты составляют сейчас 22 тыс. и 17 тыс. соответственно. То есть введение «минимума Навального» заставит в этом регионе одним махом поднять заработки большинству занятых.

Понятно, что чем беднее регион, тем более массовыми будут сокращения штатов и (или) перемещения работников в тень, чтобы платить им поменьше. А в тени у нас работают уже и без того десятки миллионов.

Грандиозная патерналистская акция создаст миллионы новых безработных и одновременно расширит теневой сектор, и без того огромный.

Надо сказать, что радикально-либеральная экономическая мысль спокойно относится к безработице, подталкивающей людей переезжать из упадочных краев в более благополучные, менять квалификацию, соглашаться на пониженные заработки (в данном случае — вынужденно теневые) и т. п. Но крайний патернализм на одном участке и крайний либерализм на другом обычно не уживаются.

Потенциальному новому режиму придется решать, сколько безработных он может себе позволить — и будет ли их кормить. Не говоря о том, что обещанная Навальным урезка военно-охранительных трат, сама по себе назревшая и разумная, создаст добавочную безработицу в попавших под сокращение секторах. Лишившихся работы людей так или иначе придется поддерживать и находить для этого деньги.

А резкое, в несколько раз, уменьшение социальных взносов, задуманное как компенсация нанимателям за рост МРОТ, оставит без денег пенсионный фонд. Раскулачивание казенных энергомонополий (путем, например, увеличения НДПИ и вынуждения их платить в казну дивиденды) хоть и даст внушительные деньги, но их определенно не хватит на пенсионеров. Навальный обращается не к ним, и у его экономических экспертов руки до них, видимо, еще не дошли. А ведь социальные траты никак не меньше силовых.

Что же до лозунгов о демонополизации и уменьшении госсектора, то это либерально и в перспективе очень полезно для страны, но имеет высокую социальную цену, ведь будет много пострадавших. И тут тоже не получится так устроить, чтобы либерализм был отдельно, а патернализм — отдельно. Придется как-то их уравновешивать.

В фирменную же борьбу с коррупцией углубляться не стану. Скажу только, что коррупция у нас системная, имеет много разновидностей, из которых одни в принципе устранимы при условии сильного давления снизу — такие, например, как невероятные привилегии высшей номенклатуры, а другие глубоко укоренены во всех слоях общества и в лучшем случае могут понемногу смягчаться со сменой поколений. И это если еще не задавать вопроса, кто и как будет выдавливать из страны коррупцию. Те же силовики, что и сейчас, или придется набрать пару миллионов новых?

Вопросов можно задать еще много. Потому что экономической программы у Навального нет, а есть несколько лозунгов разной степени разумности и осуществимости, не пригнанных друг к другу идеологически, а иногда и вовсе идейно и организационно несовместимых. Это любят называть популизмом, что, по-моему, несправедливо. Популизм — это своего рода система, а тут пока что живописный беспорядок.

Режим, считающий свой хозяйственный курс весьма неплохим, явно не чувствует всю глубину недоверия к себе. Популярность Навального сейчас обгоняет любой анализ его экономических лозунгов. Не знаю, понимает ли он, что это не навсегда.

Сергей Шелин