Телевыборы

Успех Владимира Зеленского на украинских президентских выборах имеет всемирно-историческое значение. Я не шучу — ведь именно он зафиксировал важный феномен: переход от «партийной демократии» к «демократии телевизионной».

Как раньше структурировалась политическая конкуренция?

Группа единомышленников создавала партию и разрабатывала ее социальное мировоззрение. Это мировоззрение выражалось в программе — комплексе мер, которые данная партия была намерена осуществить. Далее программа представлялась общественности, обретала сторонников, спонсоров, активистов. Партия формировала свой бюрократический аппарат — сообщество функционеров, занимающихся организационной работой. Способные функционеры продвигались партией на му­ниципальный уровень власти, самые способные — на региональный. Там они обретали опыт политического и хозяйственного управления. Ну а наиболее талантливый функционер поднимался в лидеры партии и, если побеждал на выборах, то становился президентом или премьер-министром страны.

Это и была партийная демократия: политический лидер являлся результатом работы громадного партийного механизма. Путь наверх был долгим и непростым. Политика создавала партия, и он был ей подотчетен.

И вот теперь вдруг выяснилось, что ничего этого не требуется. Не нужны ни партия, ни соратники, ни функционеры, ни программа, ни опыт управления государственными структурами. Требуется только одно — быть популярным медийным лицом, и тогда можно прямо из телестудии шагнуть в президентский дворец.

Что и продемонстрировал на Украине Владимир Зеленский.

Зачем ему партия? Он обращается к избирателям прямо с экрана, вступает с ними в живой диалог. А если некая партия ему и понадобится, то она сразу же прорастет, как сыроежка после дождя. Собственно, это уже произошло.

Зачем ему активисты и функционеры? Зачем громоздкий бюрократический аппарат? Гораздо эффективнее ролики, размещаемые в сетях. Они и дешевле обходятся, и пользуются значительно большим успехом у избирателей.

Зачем ему политическая программа? Зачем скучные бумажные тезисы, которые все равно никто не будет читать? Достаточно звонкой фразы, броских лозунгов, которые красиво звучат в медийной среде.

Фактически такому телеполитику нужна лишь небольшая команда для техподдержки — и все.

Конечно, Владимир Зеленский не первый на этом пути. И Рональд Рейган, и Дональд Трамп использовали в электоральной борьбе свою медийную узнаваемость. Один — как известный киноактер, другой — как ведущий популярного шоу. И все же там ситуация была совершенно иная. Рейган участвовал в избирательных кампаниях Эйзенхауэра, Никсона и Голдуотера, кроме того два срока был губернатором Калифорнии. А Трамп был руководителем крупнейшей строительной корпорации, фактически — главой влиятельного «экономического государства». То есть оба они имели серьезный управленческий опыт, чего о новом президенте Украины не скажешь. Главное же, что обоих поддерживали мощные традиционные партии США, обладавшие влиянием и в Конгрессе, и в Сенате, и в правительствах штатов.

Это крепкий фундамент, которого у Владимира Зеленского нет.

И вот тут его поджидает главная трудность. У телеполитика, всплывшего на волнах эфира, отсутствует «корневая система». Это политический эпифит. У него нет механизма, с помощью которого он мог бы осуществлять свою власть.

В свое время Эрих Мария Ремарк, характеризуя революцию, вспыхнувшую в Германии после окончания Первой мировой войны, скептически замечал, что у командира полка могут быть самые благие намерения, но если офицеры и унтер-офицеры его не поддержат, он обречен на провал. Под офицерами Ремарк подразумевал немецкое чиновничество, контролировавшее все властные рычаги.

Та же самая ситуация ныне возникает на Украине. Какую бы политику ни начал проводить новоизбранный президент страны, ему придется иметь дело с коррупционной системой, сформировавшейся там в последние десятилетия, с тысячами мелких и крупных «удельных князей», которые будут упорно отстаивать свои привилегии.

Это уже сложившееся сословие, устойчивая каста людей, желающих, чтобы все оставалось как есть. Их не так много по сравнению с населением всей страны, но именно им принадлежит реальная власть.

Вряд ли Владимир Зеленский, не обладающий собственной армией, сможет их победить. Вряд ли у него хватит сил, чтобы совершить идеологическую революцию. Да и захочет ли он ее совершать? Скорее всего, его ждет совершенно иная судьба. Он может превратиться в некую политическую петарду, которая ярко вспыхнет, издаст громкий хлопок и уже через мгновение прогорит, рассыпавшись на неощутимые искры. Хорошо еще, если ничего попутно не подожжет.

И все же это очень любопытный феномен.

Вероятно, нынешнее могущество визуальных масс-медиа, способных во мгновение ока создать любой симулякр, свидетельствует о смене эпох. Неповоротливые партийные монстры вымрут, как динозавры, даже не успев понять крохотным своим мозжечком, что собственно произошло. А вместо них возникнет поколение бесплотных телеполитиков, разыгрывающих перед восхищенным электоратом красочный, остросюжетный, увлекательный сериал. Этакую «Игру престолов», которую можно смотреть без конца.

Ницше не случайно заметил, что главным действующим лицом ХХ века будет актер. Так оно и оказалось. Но его пророчество еще в большей степени распространяется на наш, уже XXI век.

И я нисколько не удивлюсь, если в следующем электоральном цикле россияне, например, начнут гадать: кто лучший кандидат на пост президента страны — Максим Галкин или Маша Распутина.

На безрыбье может свистнуть и рак.

Какая интересная жизнь нам предстоит!

Андрей Столяров