Александра Грибоедова не разлучат с Ниной Чавчавадзе

Могиле великого русского поэта и дипломата Александра Грибоедова в Тбилиси ничего не грозит. С таким заявлением выступила в четверг спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе, комментируя информацию о том, что некоторые грузинские политики предлагают перенести прах Грибоедова из пантеона писателей и общественных деятелей Грузии с холма Мтацминда, где рядом с русским поэтом похоронена его жена - грузинская княжна Нина Чачавадзе.

Бурджанадзе назвала разговоры о возможном перезахоронении Александра Грибоедова «провокационной информационной кампанией». «Нет никаких оснований для таких утверждений, - сказала он. - Подобной инициативы в грузинском парламенте не существует даже на уровне идеи». Бурджанадзе подчеркнула: «Имени и могиле великого русского поэта Грибоедова в Грузии ничего не угрожает».

Спикер грузинского парламента также выразила удивление «оперативностью, с которой это абсурдное и совершенно провокационное заявление было подхвачено масс-медиа и отдельными политиками». «Наверно, было бы правильнее, если бы с такой оперативностью были освещены более болезненные вопросы грузино-российских отношений и заявления грузинских политиков, направленные на урегулирование конкретных проблем», - указала она.

Бурджанадзе напомнила: Грузия - толерантная страна, и еще в XI веке царь Давид Строитель одинаково уважительно относился как к грузинскому, так и не грузинскому населению, молился и в грузинской православной церкви, и в мечети. "В Грузии с одинаковым уважением относятся к представителям любых народов и национальностей, и так будет и впредь", - сказала Бурджанадзе.

«Я горжусь тем, что даже на фоне, когда грузино-российские отношения стояли и стоят перед тяжелейшим испытанием, когда Россия ассоциировалась с поддержкой сепаратизма в Абхазии и Южной Осетии, когда она ассоциировалась с проведением ксенофобской политики в отношении грузин, когда грузин преследовали в РФ только за то, что они грузины, а грузинским детям запрещали учиться в российских школах, в Грузии не было ни одного случая антироссийского проявления, ни одного случая оскорбления русских», - сказала спикер. Она особо подчеркнула: в Грузии нет аналога термину «лицо кавказской национальности».

О переносе праха Грибоедова из пантеона на холме Мтацминда накануне заговорил Гига Бокерия - один из лидеров правящей партии Грузии «Единое национальное движение», депутат парламента. Бокерия признал, что Грибоедов был «гениальным поэтом и выдающимся дипломатом», однако пал не за Грузию, а за собственную страну - Российскую империю. И на этом основании могиле Грибоедова не место на Мтацминда.

В России на планы перезахоронения Грибоедова, разумеется, отреагировали весьма эмоционально. Спикер Совета Федерации Сергей Миронов резко осудил эту инициативу грузинского депутата и напомнил известную пословицу о том, что «в того, кто стреляет в историю из пистолета, будущее выстрелит из пушки». Глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой назвал идею перезахоронения Грибоедова "политической шизофренией". Спикер Госдумы РФ Борис Грызлов заявил, что решение о перезахоронении не могло быть принято грузинским народом, но "если ссылки идут на национальность, то это уже следствие национальной политики".

Но в Грузии даже до выступления Нино Бурджанадзе было понятно, что вряд ли многие, не важно, грузины или не грузины, разделяют точку зрения Бокерия. В стране еще жива многовековая традиция не тревожить прах усопших и не разделять их на "своих" и "чужих". В Тбилиси все еще есть и улица Грибоедова, и его памятник. Кроме того, в Грузии почти все знают историю любви Грибоедова и Нины, и только в самом страшном сне можно представить, что кто-то рискнет разлучать их после смерти.

Об этом говорил и вице-спикер грузинского парламента Михаил Мачавариани. По его словам, обсуждение вопроса перезахоронения Грибоедова приобретет политическую окраску и поэтому дискуссии на этот счет не нужны. «Где похоронен этот человек, там он и должен остаться. Если у его близких нет желания, чтобы он был похоронен в другом месте, мы не должны ставить этот вопрос», - заявил он.

«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!». Эти слова принадлежат супруге русского дипломата и поэта Александра Грибоедова - грузинской княжне Нине Чавчавадзе. Они выведены на черном камне на могиле великого поэта, где, обхватив распятие, рыдает коленопреклоненная женщина, отлитая из бронзы. Нина Чавчавадзе покоится рядом с супругом. Их не разлучила смерть, но, теоретически, вполне могут разлучить современные грузинские реалии: в парламенте страны раздался первый голос за перезахоронение Грибоедова.

Грибоедов приехал в Тифлис (Тбилиси) в начале персидской войны. Нину Чавчавадзе, дочь своего друга, он знал с детства, и даже учил ее игре на фортепиано. Но вдруг он обнаружил, что Нина - уже не ребенок, а прелестная девушка, и, конечно, влюбился.

«В тот день, - писал Грибоедов, - я обедал у старинной моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзевой... все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необыкновенно важной, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из стола, я взял ее за руку и сказал ей по-французски: «Пойдемте со мной, мне нужно что-то сказать вам». Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я усажу ее за фортепиано... мы... взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке, к ее второй матери Прасковье Николаевне Ахвердовой, нас благословили...».

Нина и Грибоедов венчались в Сионском соборе в Тифлисе. Накануне и во время венчания у него случился жестокий приступ малярии: из дрожащей руки выпало обручальное кольцо. Дурная примета.

После свадьбы супруги уехали в Цинандали - имение князей Чавчавадзе в Кахетии. Но вскоре дипломату Грибоедову пришлось отправиться в Персию. Вместе с Ниной и большой свитой. Везти Нину в Тегеран было опасно, и дипломат временно оставил молодую жену в Тавризе - в своей резиденции полномочного представителя Российской империи в Персии. На представление к шаху он поехал один. Беременная Нина тогда видела мужа в последний раз. Из Тегерана Грибоедов прислал ей чернильницу, отделанную фарфором. На ней было выгравировано на французском: «Пиши мне чаще, мой ангел Ниноби. Весь твой. А.Г. 15 января 1829 года. Тегеран». Через две недели Александр Грибоедов был убит - растерзан в Персии толпой фанатиков, громивших русское посольство. Опознать его тело смогли лишь по мизинцу на руке, простреленному во время одной дуэли.

О страшной гибели Грибоедова Нине не говорили и уговаривали ее ехать в Тифлис без мужа. Супруга поэта не соглашалась, но в итоге, по настоятельной просьбе матери, ей пришлось покинуть Тавриз. Только в Тифлисе она узнала: Грибоедова нет в живых. У Нины начались преждевременные роды. Ребенок умер. Об этом периоде своей жизни она писала: «...Переворот, происшедший в моем существе, был причиной преждевременного разрешения от бремени... Мое бедное дитя прожило только час и уже соединилось со своим несчастным отцом в том мире, где, я надеюсь, найдут место и его добродетели, и все его жестокие страдания. Все же успели окрестить ребенка и дали ему имя Александр, имя его бедного отца...».

Нина облачилась в траур и не снимала его 28 лет, до самой своей смерти. Она похоронила мужа на Мтацминда (Святая гора) в Тифлисе, в монастыре Святого Давида. Спустя почти сто лет там был открыт пантеон писателей и общественных деятелей.

Добавим, что, по сюжету телекомпании "Имеди", в Грузии поговаривают о возможности перезахоронения матери Иосифа Сталина - Екатерины (Кеке), которая также покоится на Мтацминда, и лидера грузинского военизированного отряда «Мхедриони», писателя Джабы Иоселиани, похороненного в Дидубийском пантеоне общественных деятелей в Тбилиси.