Россия-Эстония: продуманный экспромт

Что-то все-таки есть в Дмитрии Медведеве, раз ему за час удалось убедить президента Эстонии пойти на неслыханный политический шаг – предложить своему парламенту пересмотреть закон о ратификации эстоно-российского пограничного договора ( на самом деле их два: один - по суше, второй - по морю). Явно что-то есть, если Тоомас Хендрик Ильвес, вернувшись домой, заявил, что его визит в Россию прошел успешно. «Если исключить один неприятный эпизод, то визит был вполне хорошим», - сказал он.

«Неприятный эпизод», заключавшийся во «встал и вышел» Ильвеса в ответ на инвективу Константина Косачева о правах русских в Прибалтике, внешне оказался явным просчетом российского МИД: нельзя было совмещать два в одном. В итоге совершенно прогнозируемое столкновение интересов перекрыло по своей значимости саммит ЕС-Россия.

Другое дело, что у Ильвеса в России, как оказалось, было две программы – «обязательная» и «произвольная». «Обязательную» – конфликт с Косачевым - он провел на «пять». А вот «произвольная» программа - то есть встреча с Медведевым - вызывает некоторые вопросы.

До сих пор неизвестно, по чьей инициативе произошла встреча. И раскрывать эту тайну, по-видимому, никто из действующих лиц не собирается. За два дня до переговоров появилось «собирается встретиться», которое буквально через пару часов поменялось на «Ильвес встретится». За всем этим проглядывает некий заговор президентов, которые не виделись 14 лет и очень друг по другу соскучились - даже не будучи знакомыми.

Предыдущая возможность встречи глав Эстонии и России была благополучно упущена в связи с 60-летием Победы, на празднование которой Арнольд Рюйтель был приглашен Владимиром Путиным. Заблаговременно, что оказалось ошибкой. Потому что без малого 8 месяцев вся Эстония обсуждала, ехать Рюйтелю или не ехать. Высказались все и обо всем. Если ехать, то как правильно «показать кузькину мать». Если не ехать, то как это сделать позначительнее. Решили всем миром – не ехать.

Ильвес этот опыт усвоил, и на сей раз никакой демократии не допустил. Случайно или нет, но очень кстати оказалось отсутствие «эскорта» - премьер-министр, спикер парламента и мэр Таллина приглашение прибыть на конгресс финно-угров в Ханты-Мансийск отклонили. Показательной стала также смена буквально перед поездкой «голоса президента»: вместо начальника отдела по связям с общественностью канцелярии президента Кристель Петерсон трубку поднимал советник президента по связям с общественностью Тоомас Силдам, который в Ханты-Мансийске вообще пропал с радаров – освещавшая визит эстонская пресса жаловалась, что Силдама приходилось разыскивать через офицера связи президента, причем безрезультатно.

И, наконец, самое главное: визит президента Ильвеса в Ханты-Мансийск как бы случайно совпал по времени с последней перед каникулами неделей работы парламента. Кто-то скажет – звезды сошлись, кто-то, как я, будет подозревать невинный заговор, но факт остается фактом: Ильвес обеспечил себе пространство для маневра. В результате ни парламент, ни правительство среагировать на сообщение о встрече двух президентов не успели - видимо, «произвольная программа» не была согласована…

Эстонцы, рассуждая о внешней политике, давно и часто употребляют слово «сигнал». Бывший глава МИД, а ныне посол Эстонии в НАТО Юри Луйк объяснял это тем, что Эстония – маленькая страна, и никто не будет разбираться в нюансах ее внешней политики и перечитывать речи ее лидеров с целью отыскать в них второй и третий смыслы. Поэтому «сигнал» у Эстонии должен быть простым и понятным, а главное – единственным.

Как-то незаметно этот принцип перекочевал и во внутреннюю политику, что привело к катастрофическим последствиям – почти полному единомыслию. Памятуя об этом, Ильвес дал единственный «сигнал» после часовой встречи с Медведевым: если хотим улучшить отношения с Россией, начинать надо с пограничного договора. Причем «сигнал» этот был дан в интервью на государственном телеканале широкой общественности, а не парламенту (он же ушел на каникулы), партийным бонзам или правительству. Расчет был понятен (президент действовал на опережение) и сработал на все сто.

Парламент заработал так, как об этом можно было только мечтать: каждый депутат (каникулы!) оказался волен высказываться от себя лично, а не подчиняться фракционному большинству. Первыми, как и следовало ожидать, отреагировали «правоверные эстонцы» - верящие в оккупацию и собственную исключительность и неустанно обращающие всех в свою «веру».

Так, по мнению заместителя председателя фракции IRL, председателя эстонской делегации в ПАСЕ и члена эстоно-российской парламентской группы Андреса Херкеля, говорить о пересмотре пограничного договора не стоит. Херкель убежден, что задержки с договором существуют исключительно по вине России, а преамбула в него была добавлена исходя из внешней политики РФ, которая не признает оккупацию и правовую преемственность Эстонии. «Когда президент Эстонии указывает на то, что парламентские фракции могли бы снова рассмотреть договор, то публика может упустить из вида, что парламент уже все сделал, ратифицировав пограничный договор три года назад», - написал депутат в своем блоге.

По мнению Херкеля, поднимать вопрос о ратификации договора без раздражающей Россию преамбулы немного опасно - это может указывать на то, что в ней якобы упоминаются неверные и не относящиеся к делу документы. В злополучной же преамбуле, пишет Херкель, «очень скромно, почти косвенно указывается на Тартуский мир и правовую преемственность Эстонии». «Разве что-то за это время изменилось? Разве российские власти хоть раз сослались на то, что Тартуский мир по-прежнему в силе, или на то, что Эстония была противоправно оккупирована? Нет», - утверждает Херкель.

И он совершенно прав. Как были правы и российские политики, которые решили договор не ратифицировать, а подпись под ним отозвать. Как был прав и я, шесть лет назад на конференции в Дипакадемии МИД РФ призывавший никакого пограничного договора не подписывать, пока действует уникальная 122-я статья конституции Эстонии. Потому что Херкель высказался совершенно четко: подписание пограничного договора Эстония в одностороннем порядке увязала с признанием ее оккупации в 1940 году и правовой преемственностью нынешней Эстонской Республики с довоенной.

Еще четче высказались менее именитые, но более откровенные националисты. На следующий день после «послания президента» они распространили заявление, в котором, среди прочего, было сказано: «С отменой преамбулы к пограничному договору и с заключением нового пораженческого пограничного договора Эстония отступит от Тартуского мира и юридической преемственности, что позволит России относиться к Эстонии как к новообразованному государству, которое Россия вовсе и не оккупировала, требовать предоставления гражданства Эстонии и избирательного права т.н. лицам без гражданства, а также установления двуязычия».

Будучи квинтэссенцией эстонской политики, националисты не являются ее субъектом. В этом можно убедиться, взглянув на список подписантов – Эстонское националистическое движение, Общество пропаганды Тартуского мира, Крестьянская партия, Собрание старейшин Конгресса сету, Эстонские христианские демократы и объединение националистов IRL. Однако то, что у них на языке, на уме у всех остальных. И если националисты говорят, что считают поведение президента «оскорбительным и в высшей степени постыдным», то другие так думают.

Поэтому, Ильвес, конечно, рискует. Но не сильно. Его позиции в последнее время укрепили два обстоятельства - скандал с военной разведкой и атака прессы на его случайного конкурента по партии, министра внутренних дел Юри Пихля, которого обвинили в диктаторских наклонностях и практически в подготовке полицейского переворота. Если слежка за «Ночным дозором» считается в Эстонии нормальным явлением, то слежки за собой президент не простил. И ему есть чем заткнуть рот «ближнему кругу», который к слову, очень быстро нашел верную линию поведения.

Премьер Ансип заявил, что не одобряет начинание президента, но напомнил, что проект закона о ратификации пограничного договора его правительство передавало парламенту без злополучной преамбулы. То есть кабмин тут вообще не при чем. Глава МИД Паэт тоже может чувствовать себя частично отомщенным. Во время переговоров по пограничному договору он лично обещал российской стороне, что ратификация в парламенте пройдет без проблем. Однако парламент публично указал на его безответственность и на то, что Эстония – парламентское государство. Теперь же депутатам придется не сладко.

Кстати, сделанное со всеми реверансами предложение парламенту пересмотреть закон о ратификации было подано Ильвесом как безусловное. То есть ничего взамен отмены преамбулы Ильвес у Медведева не выторговал. Внешне все логично: пограничный договор нужен обеим сторонам, а преамбула давала политический выигрыш только Эстонии. Но как же это необычно для современной эстонской политики!

При этом вполне понятно, почему Ильвес повел себя таким образом: в стране экономический кризис, все со страхом ждут осени, правительство очевидно неадекватно, и угроза полицейского переворота в стране прессой озвучена (убрать главу МВД уже нельзя – надо было делать это год назад, после «бронзовой ночи», а Ильвес тогда очень рьяно правительство поддержал).

Кроме того, Эстония, вышагивающая «впереди планеты всей» и отринувшая все авторитеты, автоматически исключила вариант «внешнего» решения. Поэтому задать направление на поиск общего языка с Россией должен был кто-то «изнутри». И лучше, если не ценой политической смерти. Ильвес, как глава государства, решил сделать это сам. Вопрос, останется ли жив - политически.

Сергей Середенко