Кирилл Рогов. Пассивная любовь к свободе

Вчера в «Новой газете» были опубликованы сразу три коллективных письма российской общественности в поддержку белорусских протестов. Под одним из них стоит моя подпись, и стояла бы под всеми тремя, если бы предложили подписать. Однако чувство абсолютно искренней признательности к составителям и организаторам писем не может вполне заглушить во мне чувство неудовлетворенности.

Неудовлетворенности, связанной с очевидными, в общем, вещами. Во-первых, с тем, что письма появились лишь после публичного укора Светланы Алексиевич, обращенного к российской общественности. Ведь все мы — авторы и подписанты — испытывали и думали все то же самое три и четыре дня назад. Но никому в голову не пришло организовать такое письмо, пока Светлана Алексиевич не сказала нам, что так нужно и можно. Это и есть контраст коллективного действия и коллективного бездействия, свободы и замордованности. Чего уж: признаемся себе в этом. Все мы желали белорусскому протесту успеха тем более, что это не требовало от нас личного усилия. «Пассивная любовь к свободе» — такой психоневрологический диагноз.

Есть и во-вторых. Все три письма меня не удовлетворяют тем, что в них ничего не сказано об Алексее Навальном.

А что тут непонятного? Главное, что нас возмущает в белорусских событиях — это эскалация политического насилия, которое кажется нам чем-то неприемлемым и требующим нашей реакции. Но разве не имеем мы дело с тем же самым в нашей собственной стране? И как можем мы не говорить об этом? Тогда о чем мы говорим и зачем письмо в поддержку Беларуси? И разве наше молчание о Навальном и наше молчание о белорусском насилии не являются свидетельствами одного и того же синдрома беспомощности?

Кирилл Рогов, политолог