Вторсырье и ремейки в «Свином рыле»

Обе выставки в разной степени посвящены вторискусству — созданию художественных объектов из повторно используемых материалов. Только одна из них — экспозиция Андрея Сикорского — демонстрирует творения из материального вторсырья, а на выставке Кирилла Миллера мы видим переработанные на новый лад идеи из давно ушедшей эпохи. Такая аналогия дает простор для размышления. Если предметы, над которыми колдует Сикорский, однозначно являются отходами производства, сломанными либо устаревшими, и уже никак не могут служить по своему функциональному назначению, то можно ли сказать такое об идеях старой русской живописи и отраженной в ней культуре и морали, которые Миллер обыгрывает с таким черным и хлестким юмором?

Впрочем, других выставок под крышей «Свиного рыла» и быть не может, сюда приходят не толковать о серьезном, а защищаться от него путем грубого и приземленного юмора. Поэтому через суровость арт-объектов Андрея Сикорского в духе стимпанка тоже прорывается провокационная сатира, только нет однозначного ответа, кому она адресована.

Вообще использование отработанных продуктов производства и быта, которые мы видим на выставке Сикорского «Бабы, черепа, коты и битумный лак» — обрезки металла, ржавые гвозди, старая сковорода, строительная каска, банка из-под консервов, мятая канистра, череп из окурков, потрепанная кукла Барби, похожая на символ быстротечности молодости и красоты, — становится все более популярным в мировом «модном искусстве».

Желая привлечь больше внимания к своему творчеству как элементу гражданской позиции и общественной активности, художники связывают его с острыми и актуальными вопросами загрязнения экологической среды отслужившими или надоевшими вещами из вредных материалов.

Часто они оформляют свои инсталляции в жестком стиле. Например, создают киберскульптуры из автомобильных шин, пластиковых бутылок, болтов. Угловатые, резкие очертания и статичность этих работ словно призваны показать их чужеродность в живой природе, принадлежность к иной, недружелюбной сфере.

Может быть, смысл такого искусства, странного и отталкивающего для зрительского восприятия, в том, чтобы общество понимало: все эти предметы предназначены только для своей непосредственной функции и на отведенный им срок годности, после чего должны утилизироваться. Тогда и не будет таких мрачных и зловещих арт-объектов, и искусство вновь станет просветленным и окрыляющим, как живая природа. Но это лишь теория.

Объекты Сикорского профессор и арт-критик Вячеслав Корнев характеризует так: «Это не „клево“, не „няшно“, это реальная, без кавычек, жесть!»

И в самом деле, они выглядят обратной, темной стороной того стиля, в котором делается милый ландшафтный и интерьерный самодельный декор, часто публикуемый в журналах по домоводству. Изобретательные домохозяйки и дачники любят что-то переделывать и перекрашивать, а главное — ничего не выбрасывать. Поэтому порой они создают очаровательные вазы, клумбы, скульптуры, мостики, морские ракушки. Иногда это творчество отдает и полным китчем, вроде цветочных оградок из старых покрышек или изрезанных пластиковых бутылочек.

Но никогда мы не видим подобное на авангардных выставках — почему-то там не приветствуется легкомысленный позитив будничности, символы бесхитростной радости, мрачному и нарочито серьезному отдается явное предпочтение.

Кроме инсталляций, Сикорский показывает также свои живописные работы на холсте, дереве и даже жести. Это серия цветных «Обнаженных» и гротескных женских лиц, напоминающих легендарных «Авиньонских девиц» Пикассо, сумрачные безлюдные пейзажи. А еще — жизнеописания котов и кошек, которые выглядят самыми трогательными и душевными из всей экспозиции, но написаны в такой же монохромной, тяжелой и вязкой палитре.

Об экспозиции Кирилла Миллера «Русский музей» судить сложнее, ведь мало кому хочется признать вторсырьем идеи великих живописцев — Репина, Брюллова, Перова, Федотова, Верещагина. Эти идеи и произведения пережили уже не одно столетие, а имена мастеров стали уникальными знаками отличия русской культуры, что вряд ли можно будет сказать о большинстве бунтарей-авангардистов, всегда ставящих эпатаж выше творчества.

Однако работы Миллера, как ни странно, не вызывают такой мысли. Хотя этот художник относится именно к прослойке альтернативной культуры, которая во многом черпала вдохновение в идеях перестройки. Заметно, что он знает русскую академическую живопись и относится к ней с уважением. Хулиганство, какое он себе позволил, не выглядит злым. Хотя многих, несомненно, шокируют красные стринги на младенце из «Последнего дня Помпеи», бюстгальтер, надетый на одного из пишущих письмо запорожцев и весьма смелые намеки и отсылки к политике в пародии на картину «Неравный брак».

Но художник явно не относится к оригиналам как к мертвечине, он не перекраивает их на новый лад, не намекает на их ненужность, а лишь использует проверенные композиции, играет с цветом и освещением и соединяет злободневные обывательские темы со знанием культуры. Заметно, что зритель при взгляде на эти абсурдистские цирковые зрелища, с одной эмоцией на все — застывшей, бессмысленной ухмылкой, все-таки в первую очередь вспомнит оригинал, а уже потом будет разгадывать новую трактовку. Поэтому экспозицию Миллера можно рассматривать даже как непринужденный и юмористический экскурс в отечественное искусство.

А картина «Бурлаки», перенесшая героев с Волги на Неву, проникнута ноткой теплоты и ностальгии по ленинградской художественной интеллигенции прошлого. Современной молодежи это уже непонятно. И Миллер, вероятно, это осознает, изобразив своих товарищей по цеху тянущими за собой облик и дух старого Ленинграда.

Но если поставить рядом эти две экспозиции, как собственно, и сделали в «Свином рыле», снова приходит на ум невеселая мысль о дефиците новых идей и способов воплощения, а также обеднении старых. Игра с мусором по-своему интересна и занимательна, но все же по эмоциональности не сравнится с импрессионизмом, а по технической выразительности — с гравюрой и офортом. Поэтому лучше всего к таким жанрам относиться просто и с юмором, не ища в них какие-то шифры для «посвященных».

Людмила Семенова

Другие картины, представленные на выставке, смотрите на сайте «Петербургский авангард».