Сергей Алексашенко. Что будет после сделки по продаже акций «Роснефти»

Сделка по продаже 19,5%-ного пакета «Роснефти» успешно завершена, и министр финансов может спокойно вздохнуть — средства Резервного фонда останутся нетронутыми еще пару месяцев. На что нужно обратить внимание? Вижу четыре сюжета.

Первое: Игорь Сечин, «поставивший на измену» весь экономический блок правительства, окончательно устранил его из каких-либо проектов, связанных с его компанией. Вся сделка прошла вне зоны видимости министров и вице-премьеров; подозреваю, что даже премьер узнал о ней незадолго до того, как сообщили информационные агентства. Успешная продажа акций — пацан сказал, пацан сделал! — безусловно, поднимет и без того высокую оценку Сечина в главном кремлевском кабинете, и, значит, нам нужно ожидать каких-то внешних проявлений этого. То ли активы какие-то перепадут «Роснефтегазу», то ли «Газпром» поделится доступом к трубе, то ли…

Второе: долгое время едва ли не главным условием продажи акций ставилось то, что новый акционер не должен длительное время претендовать на места в совете директоров. Что, несомненно, вызывало странные чувства у потенциальных покупателей. Теперь, судя по словам президента — «приход новых инвесторов… в органы управления будет улучшать корпоративные процедуры, прозрачность компании», — это условие снято, и в какой-то мере Игоря Сечина заставят жить по правилам, а не по понятиям.

Третье: всей правды об этой сделке мы долго не узнаем. По крайней мере, до тех пор пока ее возглавляет Игорь Сечин. И главное неизвестное здесь — это вопрос: получили или нет новые акционеры какие-то иные бенефиты в рамках этой сделки?

С Glencore проще. Эта компания могла довольствоваться долгосрочным контрактом с «Роснефтью» на продажу существенной доли ее нефти, возможно, даже на околорыночных условиях — будучи одним из крупнейших мировых трейдеров, Glencore умеет зарабатывать на продажах нефти, и ее цель удерживать максимальную долю этого рынка.

С катарским фондом сложнее — нефть им не нужна, а вот убытков от этой сделки шейхи явно не хотят получать. И, судя по тому, как структурируются все иные сделки арабских фондов в России, можно предположить, что «Роснефть» (или «Роснефтегаз») выдали суверенному фонду защитный опцион на случай падения цен, обязавшись в таком случае выкупить акции назад. Следовательно, все, что здесь предстоит узнать, — это есть ли такой опцион и каковы его условия.

И последнее — по порядку, а не по сути: никакой приватизации «Роснефти» не произошло. Как государство (или Игорь Сечин, что, правда, уже почти одно и то же) рулило без каких-либо сдержек этой компанией, так и будет продолжать это делать.

Сергей Алексашенко, экономист