Михаил Виноградов. Дело Гулиева вызывает множество вопросов

Дело спартаковца Гулиева ставит перед нами множество разнородных вопросов.

1) Как объяснить репутационную катастрофу «Спартака», рухнувшего до уровня бромантанового скандала. Тогда хотя бы переходный период был: легендарный тренер потихоньку пропил клуб и ситуацией особо никто не рулил. В чем причина серии адских поведенческих провалов сейчас, когда команда полноправно находится в первой тройке-пятерке клубов, не сидит без денег и не сталкивается с особыми вызовами — но при этом системно и планомерно занята репутационным саморазрушением?

2) Как рационализировать разговор про Кокорина-Мамаева? Я вполне допускаю, что их можно было бы подержать под домашним арестом/подпиской до приговора. Но когда на полном серьезе говорят про «пьяную драку» (пьяная драка — это когда обе стороны пьяны и дерутся) или «с кем не бывает?» (со многими, знаете ли, не бывает — почти со всеми) — это выглядит совсем странно.

3) Как переформулировать статью «Хулиганство» в Уголовном кодексе. В обыденном языке слово «хулиганство» — не то чтобы безобидное, но все же скорее про выкрученные лампочки в подъезде, а не про преступления с сроком лишения свободы до 8 лет. Да и вообще слабо понятно, что такое «хулиганство» — в чем преступление, если нет побоев и прочих нарушений прав других граждан.

4) Как выработать язык, описывающий наличие в крупных городах серьезного цивилизационного разлома между представителями разных культур? Так, чтобы не ставить под подозрение законопослушных — но и не делать вид, что ничего не происходит?

Очень много вопросов и очень нету ответов.

Михаил Виноградов, политолог