Иван Курилла. Невозможно выглядеть «светлой стороной», избивая женщин

Все-таки хорошо быть историком: любой кризис, любая неприятность, рассмотренная с точки зрения longue duree, оказывается лишь небольшим возмущением в плавном потоке, который неумолимо вынесет и нашу страну к демократии и свободе. Правда, оптимизм этот скорее выглядит соломоновым «Пройдет и это», — но этим действительно можно утешаться.

Все-таки хорошо быть политологом: любой кризис, любая неприятность в общественной жизни дает в руки огромный материал для обдумывания и оценки. Жизнь сама подбрасывает новые повороты и варианты, — только успевай их интеллектуально обрабатывать. Этот оптимизм близок по настроению к тютчевскому «Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые — его призвали Всеблагие, как собеседника на пир».

Труднее быть политиком, когда власть истребляет в обществе саму возможность политической жизни (а что, — в мире есть абсолютные монархии, где политики в привычном смысле слова нет вообще: что такое политика, например, в Эмиратах? — но ведь «шагать назад» еще больнее, чем оставаться на месте). Однако для политика источником надежды остается само действие. Пока есть доступные формы борьбы, — цель не утрачена.

Тяжело быть гражданином (а гражданами являются, конечно, и историки, и политологи, и политики, — но не только они), когда твое гражданское чувство постоянно испытывает на разрыв окружающая действительность. Но и тут можно найти выход в моральной максиме «Делай что должно, и пусть будет что будет». Обладание внутренним этическим чувством дает возможность пережить тяжелое время.

Но совсем плохо быть никем, — не иметь возможности превратить испытания в исследование, не отвечать на произвол активизмом, а главное — не иметь гражданского чувства, чтобы сопротивляться собственному вовлечению в разрушительные процессы. Таких людей много, — может быть, большинство, — и им хуже всех. Нет, они придумывают самооправдания, выглядят довольными, многие из них преуспевают в карьере и заработках, — но разве кто-то из нас хотел бы поменяться с ними местами?

Тут есть некий парадокс: вы скажете, что у этих людей другая картина мира, придуманная или усвоенная, в которой они на правой стороне, а потому ничего им не «хуже всех». Да, вероятно, для многих это так. И это значит, что самая главная битва идет сейчас за картину мира. Как сказали бы раньше, «за умы и сердца». И вот в этой битве Росгвардия явно проигрывает.

В нулевые годы власть восстанавливала символическое единство страны. С 2012-го — придумала традиционные ценности (как ответ на ненавидимые демократические, прозванные либеральными), с 2014 года — «защищала страну, оказавшуюся в кольце врагов после воссоединения с Крымом». Круг искренних сторонников этих идей постепенно сужался, — но власть все же выдвигала и отстаивала некую положительную «картину мира», в которой она представала «силой света».

Какую картину мира иллюстрируют силовики, избивающие мирных москвичей? Тут невозможно выглядеть «светлой стороной», «сдерживающей майдан», — когда полицейские бьют женщин в живот и отбирают инсулин у задержанного диабетика.

Рискну предположить: все эти события способствуют росту гражданского чувства у многих россиян, ранее гнавших от себя мысль о сопротивлении. «Делай, что должно» может стать привлекательной моделью поведения.

Иван Курилла, историк