На Северный Кавказ взглянули без штампов

Способен ли Северный Кавказ к восприятию современных демократических ценностей, какое место в этом регионе занимает то, что принято назвать исламским фундаментализмом или «нетрадиционным исламом», и насколько остальная Россия далеко ушла от Северного Кавказа - такие вопросы были подняты на круглом столе, состоявшемся в пятницу Комитете гражданских инициатив (КГИ), возглавляемом бывшим вице-премьером России Алексеем Кудриным.

В центре обсуждения оказался доклад «Северный Кавказ и современная модель демократического развития», представленный его авторами - руководителем научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Института экономической политики имени Егора Гайдара Ириной Стародубровской и старшим научным сотрудником того же института Константином Казениным.

Во вступительном слове Алексей Кудрин отметил, что изучение гражданского общества на Северном Кавказе изначально является «одним из приоритетных направлений» деятельности возглавляемого им комитета. «Мы хотим знать, проходят или возможны ли процессы модернизации и демократизации на Северном Кавказе», - подчеркнул руководитель КГИ.

Тема эта уже давно актуальна для России. Шутками о том, кто в составе кого находится — Северный Кавказ в составе России или Россия в составе Северного Кавказа сыплют не только русские националисты, но и некоторые либеральные авторы. По этой причине непредвзятое изучение северокавказского общества, которое было предпринято авторами доклада, представляет значительный общественный интерес.

Ирина Стародубровская сразу же отметила, что ряд штампов, имеющихся в российском массовом сознании в отношении Северного Кавказа, не соответствуют действительности или соответствует ей лишь отчасти. Так, по ее словам, сама постановка вопроса: «Северный Кавказ или современная модель демократического развития», многим в России кажется неправомочной и надуманной, в то время как это совсем не так.

«Еще какое-то время назад можно было довольно часто слышать, что у нас способная к демократическому развитию страна и единственное что ей мешает, это отсталый архаичный Северный Кавказ, который тянет ее назад», - сказала Стародубровская. При этом позже она отметила, что на самом деле «Кавказ сейчас больше, чем сама Россия. Это вопрос о векторе развития. Представить себе лет пять назад, что страна станет настолько похожа на Кавказ, насколько она стала похожа сейчас, было трудно».

Отвечая на вопрос о том, совместима ли политическая и экономическая модернизация с тем обществом, которое существует сейчас в этом непростом регионе, с учетом того влияния, которое оказывает на это общество исламский фундаментализм, Стародубровская отметила, авторам доклада представляется неправильным «очень широко распространенное представление, что исламский фундаментализм есть отрицание модернизации, что это архаическое течение, которое полностью антимодернизационно». По ее мнению, «нетрадиционный ислам - это не отрицание модернизации, а противоречивое сочетание модернизационных и антимодернизационных элементов».

Похожее мнение высказал в ходе дискуссии и журналист Орхан Джемаль, который пошел еще дальше, сравнив носителей современного нетрадиционного ислама с протестантскими реформаторами в Европе, которые также были нередко весьма суровы по отношению к своим идейным противникам. Однако, борясь с традиционным католицизмом и традиционным обществом Европы времен Реформации, они объективно являли собой модернистское начало.

С одной стороны, отметила Стародубровская, исламский фундаментализм на Северном Кавказе выражается в отрицании гендерного равенства, что нередко приводит к тому, что девочек после пятого класса перестают пускать в школу. С другой стороны, там же имеются места, где люди стремятся вкладывать средства в образование своих детей. Правда, больше в образование мальчиков, чем девочек, однако, уже нередки случаи, когда даже в религиозных селах девочек все чаще отпускают учиться в университет, находящийся за пределами региона.

В свою очередь Константин Казенин попытался развенчать представления о том, как устроены элиты на Северном Кавказе. «Клановая система здесь реальность. Но в основе ее не национальность или род, а лояльность главе клана», - констатировал он.

Существует мнение, продолжил эксперт, что на выборах там обязательно побеждают представители наиболее влиятельных кланов, однако оно периодически уже опровергается на некоторых местных выборах, где главой села или небольшого города избирают не наиболее известного и влиятельного местного политика, а малоизвестного человека, не обладающего административным ресурсом, но поддержанного какими-то группами молодежи.

По словам Казенина, такие прецеденты очень важны, потому что «показывают, что какой-то принципиальной несовместимости Северного Кавказа с идеей политической конкуренции, конечно же, нет».

По мнению эксперта, этому региону сегодня больше мешает не пресловутая «кавказская специфика», а те решения властей, которые принимаются исходя из того, что она якобы существует. Казенин проиллюстрировал это утверждение тем, как в регионе решается земельный вопрос. Известно, что свободного оборота земли в республиках Северного Кавказа (за исключением Карачаево-Черкесии) нет. Это решение было принято именно ради того, чтобы из-за земельных проблем не разгорались межнациональные конфликты. Однако, как отметил специалист, именно в Карачаево-Черкесии, где имеется свободный оборот земли, ситуация в этой сфере носит наиболее бесконфликтный характер.

Одна из основных рекомендаций авторов доклада состоит в том, что федеральные власти должны создать на Северном Кавказе предпосылки для реальной смены элит. «Может создаться иллюзия, что этот процесс уже происходит – так, в Дагестане возбуждены уголовные дела против глав крупных кланов, их роль и влияние в республиканской политике во многом подорваны. Однако система власти не меняется перестановкой отдельных фигур. Идущие сейчас процессы – это скорее не разрушение клановой модели, а перераспределение силового ресурса в пользу тех кланов, которые оказались ближе к сегодняшней власти и больше в нее интегрированы», - утверждают Стародубровкая и Казенин.

Для запуска реального процесса смены элит в регионе авторы полагают необходимым «наличие в северокавказском социуме достаточно широкого слоя людей, являющихся носителями управленческих знаний и альтернативной по отношению к клановой системе ценностей», для чего предлагают всерьез заняться просветительской и образовательной политикой в этом регионе.

Александр Желенин