Тбилиси, Баку, Анкара — новый блок сформирован?

На прошлой неделе министры обороны Грузии, Азербайджана и Турции подписали документ об углублении сотрудничества, совместных усилиях в обеспечении мира и стабильности на региональном и международном уровне. По информации грузинского оборонного ведомства, параллельно с уже существующим форматом трехстороннего сотрудничества на уровне глав министерств обороны, стороны договорились о создании нового формата — взаимодействия генеральных штабов Вооруженных сил трех стран. Руководители генштабов проведут свое первое заседание в Тбилиси осенью текущего года. Уже в начале июня в Турции состоятся совместные военные маневры, а в сентябре — штабные компьютерные учения.

В Ереване эта новость вызвала острую реакцию экспертов — власти не рискуют делать комментарии, чтобы не портить отношения с Грузией, существенно облегчающей Армении ее блокадное положение. Армянская пресса растиражировала, в частности, мнение директора Института востоковедения Академии наук республики Рубена Сафрастяна, заявившего, что военное сотрудничество Грузии, Азербайджана и Турции представляет собой угрозу безопасности Армении. Этот формат, полагает он, ставит целью изоляцию Армении и является удобной площадкой для экспансионистских устремлений Анкары и продвижения ее интересов в Закавказье.

«Сам факт проведения подобного рода военных учений должен нас насторожить, — полагает эксперт. — Взгляните на карту, и станет ясно, что учения направлены против Армении». По его словам, стремление Турции укрепить свои позиции в регионе связано с изменением ее политического вектора: «Евроинтеграция больше не является приоритетным направлением внешней политики этой страны, поэтому сейчас внешнеполитические ресурсы направлены на Восток». Кроме того, «Президент Эрдоган является представителем политической верхушки, видящей Турцию самобытным государством с некоторыми претензиями на наследование Османской империи».

Обратим внимание на то, в какое именно время происходит форсированная смычка трех государств, и что может стоять за ее угрожающим военным «фасадом». Турция находится в самой гуще проблем Ближнего Востока. Внешняя и внутренняя политика официальной Анкары висят на волоске: в самой стране после неудавшегося военного путча или его имитации идут массовые аресты и увольнения с работы инакомыслящих «врагов турецкого народа», в частности, последователей проживающего в США исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена и противников референдума, утвердившего переход Турции к президентской форме правления.

Отношения с США, несмотря на недавнюю встречу президента этой страны Дональда Трампа с турецким лидером Реджепом Тайипом Эрдоганом, вряд ли потеплели: новая американская администрация не отказалась от идеи вооружения сирийских курдов, находящихся, как считается, в одной упряжке с «террористической» Рабочей партией Курдистана. Эрдогану также не удалось склонить Вашингтон к аресту Гюлена и его экстрадиции в Турцию.

Отношения Анкары с Европейским союзом и вовсе развалились к радости последнего, десятилетиями мурыжившего Турцию со вступлением в ЕС, и теперь, имея в виду хотя бы тяжелую ситуацию с правами человека в этой стране, получившего полное основание вообще закрыть соответствующую тему.

С Россией, после недавнего раздрая в отношениях, а затем их стремительного потепления чуть ли не до любовного, пока не все до конца прояснено. Да и вряд ли может проясниться до отметки полного доверия: мешают тут и сирийский вопрос, и слишком высокие амбиции Турции доминировать везде, даже там, где у нее не дотягиваются руки. Сплошные вопросительные знаки мельтешат в отношениях с Ираном и Египтом.

А вот с соседней Грузией и Азербайджаном у Турции нет никаких проблем — во всяком случае, так утверждают власти трех стран. Другое дело — население двух бывших советских республик, о чем будет сказано ниже. Но политическая «видимость» такова, что Грузия и Азербайджан сейчас нужнее Турции, чем последняя — первым двум.

Во-первых, для Анкары еще безбрежней открывается военно-политическое, культурное, экономическое и идеологическое поле для продвижения своих интересов на Южном Кавказе, который Россия и Иран считают сферой собственного влияния и конкурируют на нем со многими мировыми центрами. Во-вторых, Турция заинтересована в статусе газового хаба, а без азербайджанского или иного каспийского газа с его транзитом по территории Грузии создание хаба видится сомнительным — одного только российского топлива для получения такого статуса маловато.

Все вышесказанное указывает на заинтересованность Турции в сохранении стабильности Южного Кавказа — если рядом с ней загорится и этот регион, о хабе, защите части своих границ, инвестиций, распространении влияния, укреплении экономических и торговых отношений с Грузией и Азербайджаном речи уже не будет.

Равно как не будет речи о целесообразности функционирования достраиваемой сейчас железной дороги БТК — Баку-Тбилиси-Карс (Турция) протяженностью 826 километров. Ее максимальная пропускная способность определена в 17 миллионов тонн грузов в год, хотя на первом этапе функционирования дороги можно рассчитывать на перевозку ежегодно одного миллиона пассажиров и 6,5 миллиона тонн грузов. БТК считается стратегически важной для региона и рассматривается также в качестве стимулятора возрождения Шелкового пути.

В общем, трехстороннее сотрудничество в военной сфере больше похоже на попытку Тбилиси, Баку и Анкары обеспечить безопасность глобальных для них энергетических и транспортных проектов, а также вложенных в них денег. Что же касается совместных военных учений Грузии, Азербайджана и Турции, они, скорее всего, ориентированы на демонстрацию противовеса российско-армянскому военному сотрудничеству и расширению военной базы РФ в армянском городе Гюмри.

Кстати, усиленно муссируются слухи о предстоящем открытии в Азербайджане турецкой военной базы. Официального подтверждения им со стороны Баку нет — вряд ли президент Ильхам Алиев станет столь радикально портить отношения с Россией: ведь Турция все же является членом НАТО, и появись ее база у российских границ, это будет считаться «вражеским шагом» Баку в отношении Москвы со всеми вытекающими отсюда последствиями. А также в отношении Тегерана и Каспийского региона в целом.

РИА Новости цитирует доцента Дипломатической академии, директора Центра востоковедных исследований Владимира Аваткова, считающего, что после фиаско Турции с Брюсселем ее «основная активность будет проходить на восточном и юго-восточном направлении. При этом, в отличие от России с ее «поворотом», для своего у Турции уже есть удобренная почва. На протяжении 90-х и нулевых страна расширяет позиции в Закавказье» — как в военно-политическом, так и в экономико-гуманитарном смысле. Однако, подчеркивает эксперт, это не означает, что Закавказье можно считать турецкой зоной влияния: «Слишком много «но».

Возьмем Азербайджан — основного союзника Турции в регионе. Турки и азербайджанцы, развивает свою мысль Аватков, позиционируют себя чуть ли не одним народом, однако «в ближайшие два года, когда в Турции развернется борьба символов и идей (султанат Эрдогана против европейской Турции кемалистов), отношения с Азербайджаном тоже могут стать заложником этой борьбы».

Во-вторых, отмечает сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев, Турция не решится на прямую военную поддержку Азербайджана в случае размораживания карабахского конфликта — с гарантированным ответом России и без шансов на поддержку НАТО.

Что же касается Грузии, для которой Турция является одним из крупнейших торговых партнеров и инвесторов, правые силы этой страны «смотрят на Турцию с подозрением». Особенно на экономическую экспансию турецкого бизнеса в Аджарии. То есть, поясняет эксперт, турецкая активность в Аджарии настолько беспокоит местное население, что грузинские политологи регулярно говорят, что Турция (вместе с Азербайджаном) стала представлять угрозу суверенитету страны, причем не только экономическому, но и политическому.

Аватков, в свою очередь, добавил, что историческое соперничество России, Турции и Ирана в Закавказье остается в силе, а Москва и Тегеран этот регион туркам не уступят. Возникает вопрос: Станет ли Эрдоган ссориться с президентом России Владимиром Путиным на почве Закавказья? Условно-собирательный ответ российских экспертов на этот вопрос — не станет. Соответственно, реальные возможности для создания оси Тбилиси-Баку-Анкара отсутствуют, но, тем не менее, Москва, Ереван и Тегеран должны бдеть.

Но что бы ни говорили российские эксперты, в настоящее время, нравится это определенной части грузинского и азербайджанского общества или не нравится, влияние Турции на Грузию и Азербайджан очень велико. Накануне подписания вышеуказанного документа военными трех стран в Тбилиси находилась делегация правительства Турции во главе с премьер-министром Бинали Йылдырымом.

Стороны обсудили либерализацию соглашения о свободной торговле и договорились о расширении сотрудничества в транспортировке каспийских углеводородов на Запад — этот последний вопрос крайне интересует крупнейших мировых игроков. Часть из них понимает, что богатства Каспия поступят на Запад только в условиях мира на Южном Кавказе; ну, а для иных этот мир означает потерю рынка для сбыта собственных углеводородов. Получается конфликт интересов, завязанный, в основном, на факторе России и Ирана. Впрочем, это вовсе не означает, что последние заинтересованы в военном обострении на Южном Кавказе — оно приведет к более тяжелым последствиям, чем гипотетическая потеря части углеводородных рынков.

Говорил Йылдырым в Грузии и «коньке» Турции — то есть об опасности, исходящей от сторонников последователей Гюлена. По его утверждению, они находятся и в Грузии. Турецкий премьер рекомендовал властям страны «предпринять шаги по противодействию» гюленистам: «Мы будем внимательно отслеживать развитие событий». И что же — Тбилиси на «намек» Анкары отреагировал мгновенно: по подозрению в сотрудничестве с террористической организацией задержал одного из управляющих колледжа имени Демиреля. Теперь Турция требует его экстрадиции. Напомним, что массовая «зачистка» последователей Гюлена ранее имела место в Азербайджане.

Как пишет грузинское издание «Резонанси» (Резонанс), адвокат управляющего турецким колледжем заявил: «Естественно, мы приветствуем грузино-турецкую дружбу, а также борьбу с терроризмом, но считаем абсолютно недопустимым арест и экстрадицию невиновного человека туда, где ему грозят пытки и нечеловеческое отношение. Думаю, если наши власти это не учтут, их авторитет на международной арене серьезно пострадает».

Словом, и Тбилиси, и Баку пытаются угодить Турции, а Грузия еще и крайне сенситивна к желаниям Азербайджана. То есть, она поставила себя в зависимое положение от двух соседних стран без избранного ею самой «балансирующего элемента». Но он не заставит себя ждать — Россия и Иран «нарисуются» сами, и им вряд ли станет мешать их традиционный соперник Вашингтон.

Как отмечает The American Interest, «значение Кавказа всегда определялось не столько его количественными показателями или размерами, сколько ролью географического, культурного и геополитического перекрестка». И если десять лет назад США располагали значительным влиянием во всех трех странах, сегодня, «переходя от эры Обамы к эпохе Трампа, Вашингтон не может похвастаться ничем, что хотя бы отдаленно напоминало политику в отношении Кавказа. Как следствие, интересы и потребности США больше не занимают видное место в процессе принятия решений региональными лидерами. … Проще говоря, Соединенные Штаты практически покинули Кавказ».

Утверждение спорное — его справедливость будет зависеть от дальнейшего развития событий в регионе и от «разворотов» внешней политики США, прогнозировать которую вообще, а в контексте Южного Кавказа — в частности — сейчас крайне сложно.

Между тем такая неопределенность открывает серьезные возможности для политического рефлексирования России, Ирана и Запада в контексте видимости создания военного триумвирата Грузия-Азербайджан-Турция. Вопрос теперь в том, какими будут манифестированные формы этого рефлексирования.

Ирина Джорбенадзе