Posted 26 июля 2017,, 07:10

Published 26 июля 2017,, 07:10

Modified 31 января, 16:12

Updated 31 января, 16:12

Тбилиси в ожидании нового «фюрера»?

26 июля 2017, 07:10
В Грузии поднялась волна против «обнаглевших инородцев». Что это: ксенофобия, фашизм или стремление защитить страну от разгула насилия?

После острого всплеска национализма в Грузии в начале 90-х годов прошлого столетия, идеологом которого считался ныне покойный президент Звиад Гамсахурдия, свергнутый его же мнимыми друзьями и откровенными недругами, ксенофобские настроения в стране официально считались, как минимум, моветоном. Не то чтобы их вообще не было, но носили они умеренно-бытовой характер и не угрожали внутренней стабильности и внешнему имиджу.

Особенно об имидже страны, с точки зрения толерантности, пекся экс-президент Михаил Саакашвили. И не только на «внутреннем» уровне — он широко открыл двери Грузии для иностранцев, чем в полной мере воспользовались турки, десятками тысяч получившими грузинское гражданство и буквально массово оккупировавшими самые лакомые и доходные места — Батуми и его окрестности на побережье Черного моря, проспект Агмашенебели в историческом квартале Тбилиси и еще кое-какие территории. А за ними потянулся народ из арабских стран.

В результате «пришлые» захватили наиболее доходные сферы «малого бизнеса», включая секс-индустрию. Теперь в исторических кварталах Батуми слышна почти только турецкая речь — «братья» из соседней страны открыли здесь множество кафе, ресторанов, магазинов, гостиниц разного пошиба. Город заполонили бордели. Аналогичная ситуация в уже указанном выше тбилисском квартале — вплоть до того, что во многие питейно-закусочные заведения местных жителей могут не впустить: «только для турок» или исключительно для арабов.

Грузинское население негодовало, но ярость вырвалась наружу, когда приезжие «не европейского происхождения» были уличены в педофилии, сексуальном насилии и других развратных действиях, торговле наркотиками, прочем криминале. В Тбилиси, на «турецком» проспекте Агмашенебели, состоялся «Марш грузин» с требованиями ужесточить миграционное законодательство, предоставление гражданства и вида на жительство; депортировать всех нелегалов; объявить непримиримую борьбу с преступностью в среде иностранцев, и т. д. Под «горячую руку» или в угоду политической конъюнктуре участники марша потребовали от властей запретить партию Саакашвили «Единое национальное движение» и финансирование неправительственных организаций из-за рубежа.

Идейными вдохновителями «Марша грузин» выступили бывший заместитель госминистра Грузии по вопросам диаспоры Сандро Брегадзе, организация «Картули дзала» (Грузинская сила), считающаяся ультранационалистической, и движение «Эровнулеби» (Национальные). И хотя марш проходил под усиленным контролем полиции, почти все кафе и рестораны на проспекте (а они тут почти исключительно турецкие и арабские), были закрыты.

Власти осудили марш как категорически «не грузинское явление». Нации, заявил вице-премьер, министр иностранных дел страны Михаил Джанелидзе, не свойственны «радикализм, ксенофобия и агрессия». «Мы, — сказал он, — народ с огромной и древней культурой, отличающийся терпимостью и толерантностью». Разумеется, отметил вице-премьер, Грузия, как демократическое государство и часть западной цивилизации, признает право на выражение каждым членом общества собственного мнения. Однако, подчеркнул он, критика государственной миграционной политики не должна носить оскорбительный характер и содержать угрозы. Глава грузинского внешнеполитического ведомства также проинформировал, что «Марш грузин» вызвал в обществе отторжение и большое недовольство.

А оно действительно имело место: сторонники и противники марша в социальных сетях поливали друг друга почем зря. Если внимательно проанализировать «реплики», которыми обменивались в соцсетях «маршисты» и «не маршисты», приходишь к мнению, что, во-первых, не все способны отличить ксенофобию и агрессивный национализм от защиты национальных интересов страны.

Во-вторых, многие серьезно опасаются утверждения в Грузии фашистской идеологии и потребности нации в новом «фюрере», а иные так же серьезно опасаются, что если иностранцев (здесь преимущественно имеются в виду не христиане) вовремя не остановить, коренные жители страны впадут в рабство к чужестранцам, целью которых, в не последнюю очередь, является исламизация Грузии. Собственно, участники марша не делали акцент на «отуречивании» Грузии — они говорили также о нелегалах из арабских и африканских стран, — но раздражение «захватом» турками части Тбилиси и Аджарии скрыть все же не удалось.

Вообще же надо побывать в Аджарии, чтобы понять ситуацию с турками. Местные жители считают, что они стали у себя же дома людьми второго сорта — «гости» требуют от них знания турецкого (!), часто оскорбляют, бывает, весьма не лицеприятно «проезжаются» по христианству. Напомним, что значительная часть населения Аджарии, особенно в ее горных регионах, исповедует ислам, но и оно шокировано поведением «богатых турков», столь вольно ведущих себя в гостях. Но в гостях ли, имея в виду факт наличия у многих из них грузинского гражданства и бизнеса в Грузии.

Здесь же отметим, что в погоне за ростом туризма власти допустили превращение Грузии в проходной двор для иностранцев всех мастей. Граждане почти всех государств могут находиться здесь без визы в течение года; нарушивших этот порядок не преследует, если они не попались на тяжком преступлении; получить вид на жительство в Грузии очень просто, равно как и гражданство.

То есть политика «открытых дверей», которая привела к известным событиям в Европе, безуспешно пытающейся теперь уже эти двери прикрыть, повторяется и в Грузии. Но на ее гражданах ЕС отыгрался за свои же ошибки. Так, безвизовый режим для грузинских граждан с государствами Шенгенской зоны, предусматривающий их пребывание в указанном ареале без виз в течение 90 дней на протяжении полугода и не более 180 дней за год, реально безвизовым назвать трудно. Во-первых, въезд в Шенген строго регламентируется, и граждан Грузии вполне могут развернуть на родину за их же счет без всяких объяснений. Во-вторых, они не имеют права работать в «своей семье» — «благословенной Европе».

В общем, можно считать, что «Марш грузин» не является сугубо грузинским «феноменом» — аналогичные марши не чужды и европейским странам, включая Германию, а также и Россию. Кстати, российские марши дали некоторым экспертам и политикам повод заподозрить организационную «руку» Москвы в «Марше грузин». Почему, собственно, не Варшавы или Берлина: политика?

Разумеется, и она — тоже. Власти Грузии в любое время и не слишком церемонясь могут разогнать любой «марш» и вообще подсечь его на корню и навести порядок в такой маленькой стране, где все и все — как на ладони. Но заинтересованы ли они в искоренении ксенофобии, да и есть ли она в Грузии в отношении турок, арабов и иных?

Но тут возникает вопрос: почему власти Грузии и бизнес страны отдали на откуп «тепленькие места» тем же туркам? Первые сделали широкий политический жест (Турция в период завязывания ею тесных отношений с Грузией была преданнейшим и весьма влиятельным членом НАТО) и, кроме того, довольно привлекательным соседом грузин. А грузинский бизнес не желал заморачиваться на такие «мелочи», как раскрутка дешевых кафе, баров с отдаленной перспективой получения прибыли — о сверхприбыли (а только ее здесь признают) — речи тогда не было.

И обрабатывать землю после распада СССР и «халявных» колхозов, из которых можно было спокойно «позаимствовать» технику, горючее, удобрения, посадочный и строительный материал и плюс получить зарплату, крестьяне в подавляющем большинстве не стремились. Дело это стало накладным и трудоемким, проще отчалить в город и заработать на купи-продай.

В результате на земле во многих районах Грузии вполне успешно стали работать иностранцы, не ленясь и не гоняясь за быстрыми барышами. Так кто виноват, кроме властей Грузии, не создавших привлекательных условий для работы крестьян на земле? Да и сами крестьяне подымать аграрный сектор в аграрной стране не стремились: лень-матушка и «авось». Таким образом, в некоторых районах началось замещение грузинских крестьян иностранной рабочей силой (правда, не турецкой), что стало прекрасной стартовой позицией для расцвета националистических движений, позволяющих каждому «патриоту» быть «при деле».

Правда, власти Грузии обсуждают законодательно закрепленный запрет на продажу земли иностранцам, но делается это для отвода глаз, поскольку иностранные граждане смогуть купить земельные наделы в стране в «исключительных случаях», под которые можно подвести все, что угодно.

Между тем запрет на продажу земли может сильно ударить по экономике страны и ее инвестиционной привлекательности. Но в Грузии почему-то об этом не слишком заботятся, создавая выборочным запретом благоприятную среду для коррупции. Разумнее было бы ввести регуляции для землепользования, но для их четкого соблюдения необходима среда, при которой законы работают исправно. А в Грузии они — что дышло, хотя власти страны без устали твердят о соблюдении законности, высоком уровне безопасности страны и ее инвестиционной привлекательности.

Что же касается опасений «исламизации» — что ж, она вполне возможна в 4-х миллионой стране, из которой исход трудоспособного населения длится уже четверть века, и которая граничит с 80-миллионым государством, программой-максимум которого является восстановление Османской империи. И, кстати, Турция является главным внешнеторговым партнером Грузии, так что с турками здесь носятся как с писаной торбой. А как же! Ведь у этой страны огромный экономический и политический потенциал, которым население Грузии пользуется, отправляясь на, преимущественно, нелегальные заработки в соседнюю страну.

Но она также имеет обширный идеологический потенциал, так или иначе работающий на распространение ислама, что раздражает и даже пугает христиан в Грузии. И тем более их напрягают работающие в стране исламские учебные заведения, не говоря уже о том, что наметилась устойчивая тенденция отъезда на учебу в Турцию грузинской молодежи.

В принципе, это естественно и закономерно: Грузия, несмотря на обещания правящей партии «Грузинская мечта», находящейся у власти уже пять лет, продолжает оставаться бедной страной с практически нулевой социальной защитой, нищенской пенсией, тотальной безработицей и невразумительной идеологией. Все это способствует оттоку местного населения в ту же Турцию и притоку турок в Грузию. Только последние чувствуют себя в этой стране древнего христианства более чем вольготно, а вот грузины в Турции — это дешевая, бессловесная и бесправная рабочая сила.

Разумеется, власти понимают разницу между турками в Грузии и грузинами в Турции. Но радикальных мер против беспредела иностранцев (а из Европы в Грузии почти никто не закрепляется) они принимать не будут — максимум, «показательно» вышлют пару-тройку залетных преступников, и на этом дело кончится. Потому как «ксенофобская» напряженность в обществе отвлекает это самое общество от проблем голода, холода и других жизненных тягот. То есть агрессия в отношении властей меняет вектор и сосредотачивается на иностранцах, которые беспредельничают. Но исключительно на таких, а не на всех гуртом.

Таким образом, обвинять грузин в национализме, фашизме и иных схожих грехах — просто непорядочно. Но все начинается со слепленного кем-то снежка, который при «удачном» стечении обстоятельств превращается в снежную лаву. А такое развитие событий в стране вовсе не исключено, поскольку агрессивный национализм, а его Грузия уже проходила, расцветает при низком уровне социально-экономического развития, нужде, политических дрязгах, отсутствии идеологии истинно демократического и справедливого государственного устройства.

Национализм заполняет тот вакуум, который не требует физических, моральных, интеллектуальных и финансовых усилий и питается исключительно на чувстве собственного превосходства в его агрессивной форме. И тогда у нации появляется свой «фюрер», идеологию которого подхватывают сотни тысяч людей — ведь ничего другого власть им не предлагает. В некотором роде это вопрос самореализации. Сейчас в Грузии он носит, в большей степени, этический характер, контекст защиты собственного достоинства, самолюбия и безопасности. Но это — пока не сработал инстинкт толпы.

Ирина Джорбенадзе, Тбилиси