Posted 18 ноября 2017,, 08:46

Published 18 ноября 2017,, 08:46

Modified 31 января, 17:32

Updated 31 января, 17:32

Могут ли США уничтожить Россию одним ударом?

18 ноября 2017, 08:46
Выиграть глобальный ядерный конфликт сегодня невозможно, а гиперзвукового оружия пока ни у кого нет, отмечает военный эксперт Евгений Бужинский.

О концепции «мгновенного глобального неядерного удара», которую воплощают в жизнь Соединенные Штаты, а также о перспективах создания новых крылатых ракет и гиперзвукового оружия «Росбалту» рассказал генерал-лейтенант запаса, кандидат военных наук, председатель Cовета Центра политических исследований России (ПИР — Центра) Евгений Бужинский.

— Евгений Петрович, есть мнение — и его разделяют в Минобороны РФ, — что создание перспективных комплексов мгновенного глобального неядерного удара, к которому приступил Пентагон, способно обеспечить стратегическое доминирование США на мировой арене. Как известно, эта концепция предполагает, что армия США сможет нанести разоружающий удар по любой точке планеты в течение одного часа с помощью неядерных вооружений. Насколько это угрожает России?

— Давайте вспомним, с чего все начиналось. В 2001 году американцы гонялись за бен Ладеном в афганском горном массиве Тора-Бора и никак не могли достать его в тамошних пещерах. Тогда и родилась идея оснащения баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) неядерными боеголовками. У России сразу возникли возражения против этой концепции.

Поначалу, разумеется, речь не велась о том, что американские ракеты станут поражать систему управления на территории РФ. Их декларируемой целью была инфраструктура террористических организаций на Ближнем и Среднем Востоке. Тем не менее, мы сразу сказали американцам, что наша система предупреждения о ракетном нападении (СПРН) не различает боеголовки — в ядерном они или неядерном оснащении. Поэтому давайте, мол, придумаем что-то получше. Американцы сказали: «Мы будем оповещать вас о своих ракетных запусках». Мы спросили: «До или после?» — «Сразу после». — «Ну тогда, извините, это не имеет смысла…» В качестве альтернативы Россия предложила определить районы патрулирования американских подлодок, чтобы представлять, откуда конкретно могут быть запущены ракеты по террористам. Американцы на это тоже не пошли. Так мы ни до чего и не договорились. В итоге идея не умерла окончательно, но в США сочли, что она не очень эффективна и опасна.

Потом появился второй компонент этой концепции — гиперзвуковое оружие. Однако таких ракет пока нет. Мы испытали свой «Циркон» (гиперзвуковой ракетный комплекс, предназначенный для прорыва оборонительных систем, может быть принят на вооружение в 2018 году), но это лишь первый образец таких вооружений. Американцы планируют поставить на дежурство подобные ракеты к 2020—2022 году. В 2030—2040 годах в США намерены создать гиперзвуковые платформы для беспилотных летательных аппаратов, однако пока не очень понятно, о каких именно системах идет речь.

— А как обстоит дело с крылатыми ракетами у нас? Да, есть «Калибры», но понятно, что Россия делает только первые шаги в этой сфере вооружений. Сколько мы можем выпустить «Калибров» в одном залпе? Допустим, несколько десятков. А американцы — несколько тысяч крылатых ракет морского базирования…

— По дальности, точности и надежности «Калибры» будут получше «Томагавков», хотя американцы это и не признают. Они действительно были лидерами в области крылатых ракет, но сейчас мы их догнали. Количественный показатель тут — не свидетельство технологического превосходства, а результат производственных и финансовых возможностей. Это вопрос экономики: сегодня нет — завтра будет. Сейчас у нас меньше денег на оборону и, соответственно, меньше возможностей производить «Калибры», потому что это оружие дорогое. Американцы могут запускать свои крылатые ракеты тысячами, а мы — максимум сотней зараз. Но это не значит, что мы находимся в начале пути, а они ушли далеко вперед.

Кроме того, крылатые ракеты — далеко не самый быстрый вид вооружений (при скорости в 900 км/ч даже на предельную дальность в 3000 км они будут лететь более трех часов), поэтому они довольно эффективно перехватываются. В Югославии американцы выпускали по несколько сотен ракет в одном залпе и израсходовали их в общей сложности несколько тысяч. Но принцип «одна ракета — одна цель» не работает: чтобы гарантированно поразить защищенный командный пункт, таких ракет нужно несколько. Поэтому не стоит тут преувеличивать возможности ВС США.

— Военные эксперты говорят, что все российские станции дальнего радиолокационного обнаружения фиксируют только баллистические цели — ракеты, аналогичные отечественным «Тополь-М», «Булаве», «Синеве» и т. п. То есть те ракеты, которые могут взлететь из шахт на территории США. А если американцы одновременно запустят свои крылатые ракеты с кораблей и подводных лодок, расположенных вокруг России, то они вполне могут уничтожить целый ряд стратегических объектов первостепенной важности, в том числе штабы управления. Это действительно так?

— Российская система предупреждения работает по всем целям, которые приближаются к периметру наших границ. Особенно эффективны в этом смысле радиолокационный станции дальнего обнаружения «Воронеж» и модернизированные станции предыдущего поколения «Дарьял», например. Страшилки и пугалки, что по нам, дескать, выпустят разом 5-10 тысяч крылатых ракет, которые тут же все поразят, — полная ерунда.

— Тем не менее, американцы рассчитывают в считанные минуты лишить противника ядерного потенциала и не дать ему возможности воспользоваться средствами ответного удара…

— Они могут запускать свои «Томагавки» лишь из акватории Средиземного моря, где базируется 6-й флот США, из Северной Атлантики и Тихого океана — а это достаточно далеко от границ РФ. Плюс крылатые ракеты воздушного базирования… Но, как я уже сказал, крылатые ракеты летят медленно. Их огромный рой, приближающийся к нашим границам, будет виден. Как только средства предупреждения его засекут, Россия нанесет ответный ядерный удар по целям на территории США. Поэтому такой «обезоруживающий глобальный удар» не имеет смысла.

— Значит, для России это не угроза и нет необходимости на нее отвечать?

— Угроза — однако вопрос в том, насколько она сегодня реальна. У нас тоже есть и создаются подобные средства. Мы отстаем от американцев в высокоточном оружии, но мы над этим работаем — например, над гиперзвуковым оружием. При этом мы поддерживаем ядерный потенциал сдерживания в полном паритете с американцами, а в тактическом ядерном оружии количественно их превосходим.

— А по части ПВО? Представим, например, что на Россию летят тысячи крылатых ракет, огибая рельеф местности, а наши средства обороны от воздушного нападения их даже не видят…

— Увидят, не переживайте. С 1990-х мы восстановили свое радиолокационное поле, и дыр в этом смысле практически не осталось. Хотя американская ПРО действительно представляет угрозу. Самое главное в ней — не противоракеты, а средства обнаружения и сопровождения целей, космический эшелон. Вот что Россию больше всего беспокоит. Да, у нас есть комплексы С-300 и С-400, будет и С-500. Но они предназначены для отражения точечных угроз, а не массированного нападения. Недаром когда господин Макнамара (Роберт Макнамара — американский политик и министр обороны США с 1961 по 1968 год) в конце 1960-х убеждал нас заключить договор ОСВ вместе с договором по ПРО, то говорил, что ПРО — это, мол, оружие потенциального агрессора, а не защита от первого удара. Невозможно защититься от удара, в котором участвуют тысячи боезарядов. Чтобы перехватить 5 или 10 тысяч ракет, потребуется минимум 3-4 противоракеты на каждую, то есть 20-30 тысяч противоракет. Ни у нас, ни у американцев таких средств нет.

— Есть мнение, что в Вашингтоне при самом неблагоприятном сценарии — например, в случае внутреннего кризиса или обострения международной обстановки, создающего реальную угрозу жизненно важным интересам США, — могут решиться на крупномасштабный вооруженный конфликт с одной из ведущих ядерных держав. Насколько это вероятно?

— Если американцы решат, что пора заканчивать с этой планетой, то они, конечно, могут развязать такую войну. Но адекватные американские военные имеют твердое убеждение, что выиграть глобальный ядерный конфликт, например, с участием России или Китая, невозможно. Это будет просто взаимное уничтожение. Никто не знает последствий одновременного удара по территории США и России. Мы тут находимся в более выгодном положении, потому что наша евразийская геологическая плита более устойчива. А вот что случится с североамериканским континентом, если по нему будет нанесен удар эквивалентом в несколько десятков мегатонн? Предсказать и рассчитать это невозможно.

— Может ли генеральная репетиция «быстрого глобального удара» состояться в Северной Корее?

— Теоретически, США могут нанести удар по КНДР. Однако последствием его будет, прежде всего, уничтожение Южной Кореи. Даже без применения ядерного оружия, которого, кстати, у северокорейцев скорее всего нет. Но 20 тысяч северокорейских артиллерийских установок и систем залпового огня снесут Сеул и без этого. Не забывайте, что на территории Южной Кореи находятся 26 ядерных реакторов. Поэтому американские расчеты людских потерь в этом конфликте — до 1 млн человек, включая 100 тыс. американцев, — вполне реальны. И их военные хорошо понимают, что это такое. Это только Трамп может безответственно заявлять: «Я уничтожу эту страну». Но одновременно он уничтожит и своего союзника, плюс, что не исключено, половину Японии…

— Почему же американцы вкладывают деньги в свой «быстрый глобальный удар», если эта концепция не работает?

— Она работает. Но основной упор в ней делается не на крылатые ракеты, а на гиперзвуковое оружие, еще не созданное.

— Есть мнение, что лучший ответ в данном случае — технологический прорыв РФ. А вы как считаете?

— К сожалению, экономика сейчас не позволяет нам вкладывать в это столько средств, сколько тратят американцы. Хотя за последние 10 лет мы существенно сократили отставание в этой сфере.

— Значит, лучший ответ на угрозу быстрого глобального удара — наши ядерные силы?

— Пока что — да.

Беседовал Владимир Воскресенский