На границе с Россией появится «крипто-офшор»?

Белорусский президент 21 декабря прошлого года подписал декрет № 8 «О развитии цифровой экономики», из-за чего Белоруссия сразу оказалась единственным в мире государством, которое полностью ввело в правовое поле огромное количество современных технологий — от беспилотных автомобилей до криптовалют и смарт-контрактов. Сам декрет вступит в силу в конце марта, и теперь Нацбанк, Минфин и другие в спешке приводят нормативно-правовую базу страны в соответствие с действительно революционным документом. А пока «революционная эйфория» постепенно уходит, и специалисты начинают более пристально его изучать и задавать «нехорошие» вопросы.

Деление на касты

Первую претензию можно условно озвучить пословицей «Хорошие дела в темноте не делаются». Декрет № 8 с апреля по декабрь готовился в глубокой тайне, информация в общество просачивалась по крупицам. До сих пор, например, точно не известен состав разработчиков документа, но уже понятно, что те, о ком известно, в скором времени станут еще более богатыми людьми.

Стержень документа — концентрация ИТ-бизнеса в Белоруссии в «Парке высоких технологий» (ПВТ), своего рода «безналоговом заповеднике» для айтишников, созданном в 2006 году. ПВТ — это первый и пока единственный успешный проект в сфере государственно-частного партнерства. Практика предоставления огромных налоговых льгот программистам 10 лет назад действительно стимулировала рынок и способствовала выходу ИТ-компаний из тени, остановила эмиграцию специалистов. Сегодня средняя заработная плата в ИT-отрасли в Белоруссии превышает $2000 — это в девять раз больше, чем средняя зарплата по стране.

Эксперты международной аудиторской компании Ernst & Young констатировали: Парк высоких технологий стал ключевым драйвером продвижения ИT-инноваций в Белоруссии, необходимых для экономического роста и снижения зависимости от природных ресурсов, а также чтобы повысить конкурентоспособность страны в мире. По оценкам Ernst & Young, благодаря значительным льготам для ИT-компаний экспорт компьютерных услуг из Белоруссии в 2016 году составил $956,8 млн, увеличившись за 10 лет в 30 раз. И сегодня эта отрасль лидирует по динамике роста в экономике Белоруссии. В ИТ-секторе занято 85 тыс. человек, или 2,2% от общего числа работающих. При этом его вклад в ВВП достигает 5,1%.

«Сегодня едва ли не каждая страна в мире старается создать у себя для ИT-бизнеса приятные условия. Идет международная борьба за умы, за технологии, за бренды и высокотехнологичные производства. Оружие этой борьбы — особые статусы, привилегии, преференции и бюджетные гарантии инвестиций. Ведь в секторе ИТ человеческий капитал очень мобилен, программист может работать в любой стране, и хедхантеры это отлично знают, — рассказывает „Росбалту“ известный экономист и экс-кандидат в президенты Белоруссии Ярослав Романчук. — Потому белорусское руководство встало перед выбором: или начисто потерять самую перспективную отрасль экономики, оставшись с производством тракторов и сыра, или принять правила международной конкуренции. Например, начать уважать частную собственность, модернизировать налоговое, финансовое, таможенное, социальное законодательство. Пока вроде пошли по второму пути».

Тем не менее, существование ПВТ как особого «ИТ-оазиса» под госконтролем само по себе создает проблемы. Вступить в ПВТ — значит поместить свой бизнес «под лупу» государства. Например, продуктовая компания обязана предоставить подробную информацию о проекте и заказчиках, аутсорсинговая — рассказать минимум о трех проектах. А это нередко вызывает недовольство инвесторов или зарубежных партнеров.

Также декрет № 8 делает невыгодным бизнес вне Парка высоких технологий. Как уверяет Ernst & Young, «если компания не является резидентом ПВТ, то один сотрудник обойдется работодателю дороже, чем во всех странах-соседках». Но и в самом парке большие компании действительно получают уникальные условия работы, позволяющие обойти конкурентов, а вот стартапы «выпадают». Во-первых, потому, что они поначалу больше тратят, чем зарабатывают, а резидент ПВТ, прежде всего, должен приносить прибыль белорусскому государству. Во-вторых, пока пройдет вся бюрократическая процедура вступления в ПВТ, самая актуальная технология уже успевает устареть — и проект теряет смысл.

«Уже очевидно, что внутри страны декрет сработает следующим образом: и без того богатые айтишники станут еще богаче, а посторонних в ПВТ просто не допустят, — поделился своим мнением с „Росбалтом“ Вадим, руководитель рабочей группы, создавшей биржу для криптовалют и пытающейся сейчас легализоваться в рамках ПВТ. — Неофициально нам, например, сообщили, что в первый год в ПВТ допустят только 2-3 криптобиржи, и те от „своих“ компаний. Хотя как минимум 20 разработок стоит в очереди со своими заявками».

По его словам, действительно стоит ожидать большой приток новичков в ИТ-индустрию, но их удел — «чернорабочих» отрасли. Это будут простые кодеры, тестеры, сисадмины и дизайнеры. Вряд ли благодаря декрету № 8 появится много новых белорусских ИТ-компаний. «Новичкам придется конкурировать как с заматеревшими „стариками“, так и с пришедшими в Беларусь иностранными ИТ-компаниями. Так что результатом реализации декрета станет приток средств в казну, обогащение президентского окружения и еще большее расслоение людей по уровню доходов», — считает Вадим.

Криптопрачечная?

По данным Европола, ежегодно правонарушители отмывают около $5,5 млрд нелегальных доходов при помощи криптовалют. Роб Вэйнрайт, директор Европола, считает, что порядка 4% всех нелегальных денежных операций в Европе осуществляется при помощи таких «денег», и эта цифра будет расти. А новое белорусское законодательство на пять лет, до 2023 года, всю крипто-сферу полностью выводит из-под налогообложения, а на неопределенный срок — из-под валютного регулирования, регулирования рынка ценных бумаг, «антиотмывочных» законов, субсидиарной ответственности в случае банкротства юрлица. И если организованная деятельность юрлиц в этой сфере привязана к ПВТ (или к посредникам из числа ее резидентов), то физлица могут самостоятельно майнить криптовалюты, покупать и отчуждать токены в любых масштабах, не декларируя эти операции и не платя налоги. Что это, если не заявка на создание крипто-офшора регионального, европейского, а то и мирового масштаба?