Эрдогану мало быть «просто президентом»

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в своем выступлении на предвыборном митинге в Стамбуле сообщил соотечественникам, что Анкара предпримет новую военную операцию на севере Сирии с целью «очистки границ от террористов». Он также заверил, что Турция превращается в самую сильную страну региона и вскоре войдет в число крупнейших мировых игроков. Разумеется, подчеркнул Эрдоган, столь сильная держава должна производить собственное вооружение, что она и делает. Примеры: танки ALTAY, вертолеты ATAK и ударные беспилотники. И все это — «Made in Turkey». То ли еще будет!

Прямая речь Эрдогана отражает тот факт, что волна патриотического настроя, высоко взметнувшаяся после операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь», пошла на спад, а это очень некстати для него накануне внеочередных президентских и парламентских выборов, неожиданно назначенных в стране на 24 июня.

Эта неожиданность застала турецкие оппозиционные партии врасплох и не оставила им возможности подготовиться к выборам. Она ударила и по новой «Хорошей партии», созданной в прошлом году бывшей главой турецкого МВД Мераль Акшенер. Именно эта дама, сникавшая себе репутацию «железной леди», считается наиболее реальным соперником Эрдогану. Президентом она, конечно, не станет, но ее партия может получить достаточное количество голосов в парламенте, чтобы портить нервы ставшему бессменным главе государства.

Считается, что политическая платформа «Хорошей партии» основана на принципах и идеалах Ататюрка. Но некоторые эксперты полагают, что реально она слишком близка к консервативной и националистической идеологии. Вопрос сейчас в том, рискнет ли Эрдоган допустить «хороших» до выборов, либо найдется «легитимная» причина, по которой партия Акшенер не сможет баллотироваться. В противном случае она наверняка изменит политический ландшафта в стране: лиха беда начало.

Сейчас же исход выборов можно считать решенным: запуганные оппозиционеры, сидящие по тюрьмам инакомыслящие, изгнанные из страны «ненадежные элементы» уже не могут помешать Эрдогану стать президентом и полновластным хозяином страны еще на 10 лет. «Спасибо» измененной им Конституции — она дала возможность турецкому лидеру установить в стране жесточайшее правление.

Разумеется, возникает вопрос, почему Эрдоган назначил досрочные выборы почти за полтора года до очередных, да еще в условиях комендантского часа, продленного уже не единожды, за что его сильно отругали Евросоюз и США. Впрочем, какое это имеет значение? Премьер Турции Бинали Йылдырым мгновенно поставил их на место: посоветовал «заниматься своими делами».

Сам баллотирующийся Эрдоган (его условным соперником является лидер оппозиционной Народно-республиканской партии Мухаррем Индже, обвиненной турецким лидером в том, что ее «кормят много Соросов»), объяснил спешку с выборами необходимостью как можно быстрее перейти к президентской форме правления. Но Эрдоган не был бы Эрдоганом, если б, мягко говоря, не лукавил. Суть в том, что время для выборов сейчас — по сумме причин — самое подходящее с точки зрения сохранения власти. Самая главная из них — Эрдоган находится на пике своей несколько прихрамывающей «славы» из-за жесткой зачистки курдов, операций турецкой армии в Сирии и Ираке, относительно благополучной экономической ситуации в стране и далеко не трусливого тона Анкары в отношении США, да и России тоже. Но такие всплески популярности, как правило, идут на убыль, и их периодически надо «возбуждать». Вероятно, этим и обусловлено приведенное выше воинственное заявление в отношении Сирии.

Эрдоган ловит момент еще и потому, что в будущем году в Турции состоятся местные выборы, и к тому времени оставшихся «неверных» надо будет «подчистить» на местах и водворить на вакантные должности своих людей. Ну и, конечно, на руку президенту играет разрозненность оппозиции и совершенная невозможность для нее сплотиться до майских выборов — времени на это не осталось. Также, поскольку в Турции сейчас действует режим чрезвычайного положения, властям нетрудно будет проследить за «правильным» ходом выборов и подсчетом голосов.

Что ж, пока авторитарная власть, как видно, востребована большинством населения. Но отдает ли оно себе отчет в том, какую именно страну выстроит Эрдоган, наделенный колоссальными полномочиями — как Конституцией, так и «самозвано». А эрдогановская модель Турции подразумевает создание нового султаната с единоличной властью, со смесью национализма и исламизма. В среднесрочной перспективе «патриотические», а, по сути, националистические и воинствующие слои турецкого населения в такой модели разочаруются просто потому, что сильное давление вызывает в итоге противодействие. И оно непременно будет поддержано, как минимум, США, которым попытки свержения Эрдогана не удаются.

С одной стороны, фиаско Запада на турецком «фронте» и совершенно точное избрание Эрдогана президентом должно устроить Россию, равно как и Турцию — победа на выборах Владимира Путина. Каждый из них знает, на что способен другой, и вполне вероятно, что они договорятся по многим пунктам сирийской проблематики. Сейчас позиция Турции противоречит интересам и Вашингтона, и Дамаска, хоть и по-разному. Москву она тоже не вполне устраивает. Разница в том, что у нее больше точек соприкосновения с официальной Анкарой. Поэтому надежда на то, что Эрдоган пойдет на некоторый компромисс с Дамаском при российском посредничестве все же есть.

С другой стороны, внешняя политика эрдогановской Турции, замешанная на смеси национализма и исламизма, претендующая на безоговорочное доминирование как минимум на Ближнем Востоке и в ареале тюркских стран, должна настораживать Москву — ведь она тоже претендует на влияние, причем с не меньшими основаниями: Российскую Федерацию населяет немалое количество тюркских народов. Не говоря уже о том, что тюркские государства постсоветского пространства (и не только его) Россия тоже считает «своими».

Но данность есть данность: создание неосултаната во главе с Эрдоганом, продвижение им идей пантюркизма начинено устрашающими элементами. И не только для внешних игроков, но и для собственно турецкого населения. Проблему эту — в одну или другую сторону — может решить только время.

Ирина Джорбенадзе