Posted 29 октября 2018,, 15:06

Published 29 октября 2018,, 15:06

Modified 31 января, 21:11

Updated 31 января, 21:11

Асад не в силах тягаться с Эрдоганом

29 октября 2018, 15:06
Заявления Дамаска о намерении вернуть под контроль провинцию Идлиб — это лишь демонстрация желаний при отсутствии реальных возможностей, полагает востоковед Михаил Магид.

Лидеры Турции, Франции, России и Германии призвали ООН и международное сообщество увеличить помощь Сирии. Об этом говорится в коммюнике по итогам субботнего саммита в Стамбуле, в котором приняли участие Владимир Путин, Ангела Меркель, Эммануэль Макрон и Турции Реджеп Эрдоган. Несмотря на то, что встреча, посвященная урегулированию сирийского конфликта, прошла на самом высшем уровне, новости о ней не заняли, как прежде, все телеэкраны и первые страницы газет.

Однако война в Сирии идет своим чередом, и сообщения из региона не стали более оптимистичными. Скорее наоборот. Заявление министра обороны Сирии Али Айюба о намерении вернуть под контроль правительства Башара Асада провинцию Идлиб, официально объявленную Россией и Турцией зоной демилитаризации, без сомнения, заставило напрячься многих мировых лидеров, у которых, наверняка появились вопросы к официальному Дамаску.

В первую очередь, насчет того, собирается ли Асад выполнять условия российско-турецких переговоров по демилитаризованной зоне в Идлибе? Потому что, если нет, то этот регион ждет большая бойня, в которой будут задействованы очень серьезные игроки.

Другое известие, пришедшее на днях из Сирии, — об успешном нападении боевиков «Исламского государства» (ИГ, террористическая группировка, запрещенная на территории РФ,) на сирийский город Абу-Кемаль, находящийся под контролем российских и иранских военных. В результате исламисты безнаказанно увели в плен десятки мирных жителей этого города.

Прокомментировать эти случаи и ситуацию в Сирии в целом обозреватель «Росбалта» попросил эксперта по Ближнему Востоку Михаила Магида.

— Насколько серьезно надо воспринимать заявление министра обороны Сирии о готовности вернуть Идлиб под контроль сил Асада?

— Это заявление может иметь значение как демонстрация желаний режима Асада и также оно может иметь значение для внутреннего употребления в лагере сторонников режима. Но на практике Асад мало что может сделать.

После того, как Турция ввела в Большой Идлиб свои бронетанковые подразделения, старшие партнеры Асада, без которых его давно бы не было, (это Россия и Иран, государства, чьи войска контролируют большую часть сирийской территории) не решились наступать на этот регион. Россия вообще предпочитает не вступать в военные конфликты с кем-либо, кто сильнее Украины. После всех инцидентов, будь то сбитый Турцией российский бомбардировщик, уничтоженная американцами колонна с российскими наемниками или сбитый в результате огня сирийцев, противостоявших израильскому налету, российский самолет радиоразведки, Москва не пошла на военный конфликт ни с Турцией, ни с США, ни с Израилем.

Кроме того, Россия и Иран договорились с Турцией о том, что не будут наступать на Большой Идлиб в обмен на создание там демилитаризованной зоны, прекращение оттуда атак на российские силы и разоружение боевиков «ан-Нусры» (сирийская ветвь «Аль-Каиды»; обе организации признаны террористическими и запрещены в РФ).

В какой-то мере эти решения выполняются. Хотя «Нусра» и не разоружилась, но, по крайней мере, она отвела часть тяжелого оружия из зоны безопасности (правда, некоторые наблюдатели считают, что тяжелое оружие не выведено, а спрятано). Турция контролирует сейчас этот регион, а также, в какой-то степени и «Нусру», оказывая на нее определенное давление. Вообще, Турция контролирует большинство групп вооруженной антиасадовской оппозиции. И в результате прекратились атаки на войска России.

Поэтому Россия не выражала никакого желания атаковать Идлиб. А без России Асад атаковать Идлиб скорее всего не сможет.

— Позволит ли Турция захватить Идлиб асадовцам?

— Это крайне маловероятно. Вообще сейчас происходит определенное международное усиление Турции. Вокруг нее постепенно складывается новый блок на Ближнем Востоке, вдобавок к уже имеющимся.

Первый блок — Иран и союзные ему силы в Йемене, Ираке, Сирии и Ливане (шиитский пояс). Усилившийся шиитский Иран построил, фактически, огромную империю, которой в Сирии помогает и Россия.

Ирану противостоит блок преимущественно суннитских арабских государств, во главе с Саудовской Аравией. Этот блок сотрудничает с Израилем. Впервые в новое время сложилась уникальная ситуация сотрудничества арабских государств и еврейского. К тому же на эту коалицию опираются США. В итоге арабо-иранский и одновременно израильско-иранский конфликт вышел на первое место, оттеснив на второй план арабо-израильские противоречия и палестинский вопрос.

Но сейчас все более активно формируется третий блок государств. Турция, которая оспаривает у саудовцев роль флагмана мусульманского мира, тесно взаимодействует с Катаром, на территорию которого она ввела свои войска, чтобы защитить его от саудовцев, и во все возрастающей степени с Кувейтом, куда может ввести войска в будущем (по тем же причинам). В соответствии с соглашением, подписанным на днях заместителями начальников штабов двух стран в ходе заседания турецко-кувейтского комитета военного сотрудничества, с 2019 года планируется обмен военным опытом и координация деятельности двух стран.

Формирование третьего независимого блока превращает Турцию в одного из самых крупных региональных игроков. Турецкая военная мощь здесь сочетается с финансовым могуществом Кувейта и Катара, а также с поддержкой исламистов из активно действующего в регионе движения «Братья-мусульмане» (признано террористическим и запрещено на территории РФ). В этой ситуации Асаду не по силам оспаривать растущее турецкое влияние.

— Какова ситуация в Сирии на данный момент? На сколько частей поделена Сирия по факту?

— Примерно 60% территории Сирии контролируется алавитским режимом Асада, его войсками, ополчением и силами его союзников — Ирана и России. Фактически, эти районы поделены на зоны влияния РФ и Ирана. Там происходят массовые аресты бывших участников оппозиции. Почти десять миллионов сирийцев бежали оттуда в разное время, спасаясь от Асада (около 40% населения страны).

Преимущественно суннитское бедное население Сирии не испытывает особых симпатий к Асаду и его правящей алавитской семье. Хотя его поддерживают некоторые национальные меньшинства, отношение к режиму значительной части общества очень плохое.

Приблизительно 25% процентов территории Сирии на севере и востоке страны контролируются силами курдских Отрядов народной самообороны (YPG), союзными им арабскими племенами, образующими вместе с курдами военную коалицию СДС (Сирийские демократические силы), а также войсками США. Хотя внутри этой зоны существуют свои проблемы и разногласия, здесь — наименьшее число нарушений прав человека и наиболее спокойная ситуация.

Но дело осложняется тем, что президент США Дональд Трамп постоянно заявляет о намерении его страны уйти из Сирии. Этого, скорее всего, не произойдет в текущем году. Однако намерения Трампа обусловлены его предвыборными обещаниями. Поэтому я бы отнесся к ним серьезно. В случае ухода войск США этот регион может стать объектом вторжения, причем со стороны всех имеющихся игроков, которые могут попытаться провести его раздел.

Около 15% территории Сирии на севере страны находится под контролем Турции, включая Большой Идлиб и контролируемый турецкими войсками курдский кантон Африн. Там в ряде городов хозяйничает «Нусра». После восстания против Асада идлибцы создали 160 местных местных советов в разных районах — органы автономного самоуправления, обеспечивающих население всем необходимым. Принципиально, что речь идет о непартийных автономных советах, которые не подчиняются никакому государству — что-то вроде идеала анархистов. Но исламисты из «Нусры» либо разогнали их, либо мешают их работе, обкладывают население данью, убивают своих противников. Там постоянно идут протесты местного населения против «Нусры», которая жителям так же неприятна, как и Асад. Если операция Асада грозила геноцидом идлибцам, которые были бы обречены тысячами погибать под бомбами, то «Нусра» регулярно совершает грабежи и убийства.

Наиболее тяжелая ситуация сложилась в Африне. Здесь связанные с Турцией боевики различных группировок берут в заложники жителей, забирают у фермеров урожай, убивают несогласных. Четверть миллиона курдов (половина населения Африна) покинули этот кантон и сейчас живут в лагерях беженцев, в палатках. Это важная проблема. Не знаю, по какой причине, но о ней редко говорят СМИ.

— Прокомментируйте, пожалуйста, сообщение о недавней атаке ИГ на город Абу-Кемаль, находящийся формально под контролем иранцев и русских. Отмечается, что это не помешало боевикам спокойно увезти с собой десятки мирных жителей.

Еще пару лет назад ИГ контролировало в Сирии и Ираке территорию размером с Францию и десятимиллионным населением, под его контролем были крупные города — Мосул, Ракка, Тикрит. Но сейчас оно утратило постоянный контроль над теми районами, которыми он некогда управляло. Нельзя сказать, что ИГ популярно. Слишком велики бедствия, которые эти боевики принесли региону. Но ИГ там сохранило свои подпольные ячейки. Его сторонники — немногочисленные, но очень фанатичные, представляют опасность для любой силы, которая управляет этим регионом.

Беседовал Александр Желенин