«Мягкая сила» важнее пушек

Президент Франции Эммануэль Макрон сделал громкое заявление о необходимости создания не просто единой общеевропейской армии, а силы, которая смогла бы противостоять всем современным мировым лидерам в лице России, Китая и даже США. «Мы не сможем защитить европейцев, если не решим создать настоящую общеевропейскую армию. У нас должна быть Европа, которая защищает себя, преимущественно самостоятельно, без Соединенных Штатов», — сказал он.

Обозреватель «Росбалта» попросил экспертов выразить свое мнение по поводу того, насколько подобная идея реализуема в ближайшее время. Практически все они высказались по этому поводу достаточно скептически.

Так, эксперт по европейской интеграции Александр Тэвдой-Бурмули напомнил, что разговоры о «европейской оборонной идентичности» и европейской армии идут достаточно давно, с конца 90-х годов XX века, «однако в силу разного рода проблем, в то числе из-за того, что этому были не слишком рады в США, а также из-за необходимости дополнительных общих вложений, этот проект не слишком развивался».

В то же время, эксперт отмечает, что «к концу 2000-х годов институциональная база для реализации совместных оборонных миссий была создана, но о европейской армии речь тогда идти не могла. Идея общеевропейской армии ожила вновь после 2014 года в контексте усугубления ситуации на востоке Европы в связи с началом украинского кризиса, а дополнительным триггером в этом вопросе стала изоляционистская позиция президента США Дональда Трампа».

«После 2015—2016 года мы видим активизацию проекта европейской обороны. На Братиславском саммите Евросоюза 2016 года были приняты определенные решения по форматированию постоянного сотрудничества в этой сфере», — говорит Тэвдой-Бурмули. В то же время, отмечает он, «наладить согласованный механизм финансирования военных миссий ЕС не удалось в силу того, что не все были в них заинтересованы».

В целом же, считает эксперт, нынешнее заявление Макрона надо расценивать скорее как «некое подтверждение намерений строить европейскую оборону в дальнейшем».

«Тезисы Макрона означают, что европейцы не собираются сворачивать этот проект. Это не значит, что сейчас на эти цели будут привлечены дополнительные ресурсы. Просто те проекты, которые уже были заявлены в последние пять лет, будут продолжать реализовываться», — сказал эксперт.

Он напомнил, что «на сегодняшний момент значимыми боевыми компонентами Европейский Союз не располагает. Есть так называемые battle groups, каждая численностью по 1,5-2 тысячи человек, которые находятся на постоянном дежурстве по полгода. Есть также подготовленный контингент в составе национальных (европейских) армий общей численностью около ста тысяч человек, но они не соединены в единую армию, а лишь составляют контингент сил быстрого развертывания ЕС».

По мнению Тэвдой-Бурмули, «до европейской армии дистанция огромного размера и Макрон лишь еще раз подтвердил, что нынешняя международная ситуация располагает к тому, чтобы этот проект развивался все активней».

Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН, главный редактор журнала «Современная Европа» Виктор Мироненко обратил внимание на то, что вероятность создания общей европейской армии упирается в некоторые политические и даже идеологические моменты, по поводу которых в самом ЕС еще нет общепризнанных взглядов. «В самом Евросоюзе нет единой точки зрения о его будущем», — говорит он.

«Все зависит от того, как тот или иной национальный лидер видит Европейский Союз. Одно дело, если он видит его новой сверхдержавой равной США или Китаю. В этом случае Макрон ставит совершенно правильную задачу, поскольку сегодня быть сверхдержавой без соответствующего военного потенциала невозможно. Но есть и другая точка зрения о будущем ЕС. Она состоит в том, что Евросоюз — это некая модель нового мироустройства, которая является результатом развития европейской цивилизации и культуры за последние 500 лет. Стоит вопрос ее востребованности. Иными словами, может ли она быть предложена взамен уже практически до основания разрушенной Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, сложившейся после Второй мировой войны, как модель не американской и не китайской глобализации?», — отметил Мироненко. По его мнению, «сегодня мягкая сила важнее жесткой».

Независимый военный обозреватель Павел Фельгенгауэр также напомнил, что идея создания общеевропейской армии «достаточно старая, голлистская (от имени президента послевоенной Франции генерала Шарля де Голля), так что не удивительно, что она озвучивается во Франции». В то же время, эксперт уверен, что практического воплощения она не найдет, «потому что есть НАТО, которое создает, в том числе, и многонациональные европейские соединения, как нынешние тактические группы в Прибалтике и Польше, расширенные сегодня до полутора батальонов».

По его словам, «это уже существует, так что зачем делать то, что уже есть?». Фельгенгауэр, считает, что европейская армия — «давняя французская идея, которая не поддерживается остальными европейцами и пока поддерживаться не будет». Тем не менее, рассуждает он, «обстоятельства могут измениться, и многое будет зависеть от того, как будет вести себя Америка, а также какими будут противоречия внутри самого Евросоюза».

Александр Желенин