Путь серости

Давайте-ка пообсуждаем, что будет делать новенькая, как с иголочки, министр образования Ольга Васильева. Как, исходя из ее предыдущих заслуг, станут внедряться в школы и вузы православие, самодержавие, народность (она же ведь, вроде бы, таковых устоев патриотка). Или помечтаем, что Васильева, дама с внешностью прогрессивной феминистки, наоборот, вернет образованию былой, советских времен, престиж.

Возможно, какие-то веселые минуты, вследствие личных качеств, Ольга Юрьевна в столкновениях с системой нам и доставит (ведь ее предшественник Ливанов доставлял — особенно когда внедрял американскую тестовую систему оценки знаний под видом единого госэкзамена, а страна дружно ЕГЭ не хотела, предпочитая русскую душевность в отношениях с экзаменатором). Но в целом Васильева, даже если имеет иллюзии и амбиции, в министерском кресле неизбежно перейдет из так называемого автономного состояния в агентное и будет делать то, что потребно российской политической системе в данный момент.

«Агентный», «автономный» — это термины известнейшего американского социального психолога Стенли Милгрэма. В России о нем мало кто слышал — на фига нам какие-то ученые-америкосы, у нас свой путь. Вот по этому пути и будет идти российская образовательная система, кто бы ее ни возглавлял. В конце концов, при прогрессивном технократе Ливанове она успешно увязла в тихом болотце с камышом. Кому это не нравится — могут валить. И валят: те, у кого специальность конвертируема, от биологов до математиков.

И правильно делают. Потому что перед современным российским образованием стоит задача, противоположная задаче советского образования. В СССР стремились произвести конкурентные кадры для борьбы за мировое лидерство. И советские физики-математики, а отчасти и геологи-биологи, были того же уровня, что американские. Нобелевские премии получали химик Семенов, физики Черенков, Тамм, Франк, Ландау, Басов, Прохоров, Капица, Алферов, Абрикосов, Гинзбург… Все они могли свои знания в России применить. А вот Нобелевка 2010 года Гейма и Новоселова — уже результат того, что эти парни из России вовремя уехали. В итоге был неловкий момент, когда им предложили вернуться, а они ответили, что дураками себя не считают.

Советский образовательный проект был по задачам схож с дореволюционным российским (вспомним Нобелевки Мечникова и Павлова). Россия со времен Петра мечтала войти и закрепиться в клубе передовых государств. Образование в России в течение 300 лет было модернизационным проектом — непоследовательным, но все же модернизационным.

Сегодня такой задачи нет, потому что Россия не просто вылетела из группы передовых стран. За последние 16 лет она прекратила любые попытки соревноваться с высшей лигой и опустилась во вторую лигу, став «энергетической сверхдержавой» (или, проще говоря, сырьевым придатком). А Запад строит новую экономику не на энергоемкой индустрии, а на человеческом капитале. И тут мы бесконечно отстали по всем показателям даже от Финляндии. Отчасти потому, что в Финляндии была проведена колоссальная реформа образования, и каждый финн стал говорить на английском языке. Маленькая, северная, зависящая от слона-соседа страна полностью вписалась в мировую экономику.

Россия сегодня с Финляндией конкурировать не может. Наш ближайший конкурент и брат в обозримом будущем — Турция. Практически одинаковые политические системы, сопоставимый уровень доходов, сходное ощущение, что все величие — в прошлом, те же споры, Европа мы или нет, — только роль углеводородов для Турции выполняют два теплых моря да сельское хозяйство, позволяющее снимать три урожая в год.

Поэтому задач, стоящих перед российской образовательной системой и ее главой Ольгой Васильевой, ровно две. Первая — наладить выпуск специалистов, которые обеспечат состязательность с Турцией, Эмиратами и прочими странами второй группы, не дав упасть ниже (а такой шанс есть). Вторая — сделать так, чтобы большинство не заметило выпадания из первой лиги.

Нельзя, кстати, сказать, что сегодняшнее положение российского образования стало результатом злой воли русского царя. Это результат коллективной доброй воли. В соответствии с которой европейские институты создаются в России для внешнего блезира, а в реальности укореняются азиатские. «Креакл», «сетевой хомячок», «хипстер с планшетиком» — ха-ха-ха, как покатывается российское большинство над тем меньшинством, что хочет работать в экономике знаний. Когда я упоминаю американских сетевых хомячков, какого-нибудь Илона Маска, — в ответ прет искренняя злоба: да Маск вообще пустое место, его деньгами из бюджета США накачали! Да американский доллар тоже дутый, он скоро рухнет!

Рушится, однако, пока лишь уровень благосостояния россиян, достигнутый в начале 2010-х, когда были сняты последние сливки с идеи ценности commodities, природных ресурсов. Эти ценности оказались не вечными, а преходящими — в том новом варианте цивилизации, который был предложен западным миром с Америкой во главе. Вот почему и основатель mail.ru Мильман, и создатель Abbyy Ян, и тысячи прочих российских креаклов сегодня живут и работают в Кремниевой долине, а не в Сколково.

В мире есть близкие нам по устройству страны, перед которыми проблема выбора пути — и, соответственно, образовательной системы — стоит крайне остро, поскольку это вопрос выживания. Такова, например, Армения (страна со слабой демократией). Но Армения пытается придумать, как произвести продукт, которым можно торговать, не пересекая границы (потому что на границе — Азербайджан, а с ним война). Для этого в Армении стали проводить сумасшедшую реформу образования. В страну пустили и западных преподавателей, и западные образовательные сети. Полностью изменили закон об образовании, дав школам право на эксперимент. Учителям, прошедшим модернизационную переподготовку, стали платить президентские гранты на уровне зарплаты министра. Ввели новую систему учебных показателей, известную как «араратский бакалавриат». Школа «Айб», образовательный центр «ТУМО» — это вообще экспериментальные центры, непредставимые в России, где образовательными стандартами удушено всё.

При Брежневе у нас сформировалось движение педагогов-новаторов. А сейчас, узнав про Армению, у нас ржут: араратский, гы-гы, — что?!

Потому что, повторяю, текущая задача российского образования — антимодернизационная. В России не ставят целью даже образование будущих элит, потому что элиты создаются и воспроизводятся вне образования, по принципу кумовства.

Российская же школа, став всеобщей, выродилась в систему социального призрения молодежи. Это система временной государственной занятости молодых людей, чтобы не бунтовали.

Вот эту образовательную систему и будет прикрывать свеженазначенная министр Васильева, вне зависимости от того, каковы ее персональные взгляды, а также этические и эстетические позиции.

В России сегодня нет запроса на модернизацию и перемены. А когда появится — вся эта система рухнет в один момент, как рухнул Советский Союз.

И это умному школьнику и студенту следует понимать. А пока что ежедневно, до посинения, через «не могу», учить английский язык — как самый важный предмет возможного будущего.

Дмитрий Губин