Иранская рокировка Ельцина

Весной 1995 г. с группой официальных представителей России я принимала участие в работе конференции ООН по рассмотрению и продлению действия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Тогда у Москвы с американцами были единые цели: пролонгировать договор бессрочно без всяких условий и ограничений, на которых настаивало большинство участников форума, предлагая даже утвердить график поэтапного разоружения ядерных стран и уничтожения оружия массового поражения. Хотя работа конференции двигалась сложно, казалось, ничто не предвещало бури. Однако неожиданно нашу делегацию накрыло цунами: разразился международный скандал из-за утечки в США секретного протокола о ядерной российско-иранской сделке. Этот документ неофициально распространялся (уже в переводе на английский!) в кулуарах ООН и стал настоящим бестселлером.

Из него следовало, что Россия собирается построить для Ирана атомную станцию в Бушере, предложить свои легководные реакторы, поставлять для них ядерное топливо, возвести центрифужный завод, обучить иранских специалистов и т. д. Ежегодный объем поставок топлива в Иран оценивался тогда по этой сделке в 30 млн долларов. Общая стоимость контракта составила около 800 млн. Но власти России вместе с иранскими открещивались от этой бумаги, объявив ее, как сейчас сказали бы, фейком. Однако буквально через несколько дней, писала западная пресса, президент Клинтон на встрече в Москве с президентом Ельциным предъявил ему этот же документ. И Ельцин, никогда не отменяющий принятых ранее решений, вынужден был согласиться, что сделка «содержала компоненты для создания ядерного оружия», и заверить Клинтона и весь мир, что «мы решили исключить этот аспект из контракта». И исключили — не только этот. Как такое случилось и каков был механизм «поворота рек вспять», — тогда на этот вопрос невозможно было получить точный ответ. Обратная «рокировочка» тоже была засекречена.

И вот почти через четверть века сотрудникам Американского архива национальной безопасности удалось, пользуясь законом о доступе к информации, рассекретить стенограммы переговоров Ельцина и Клинтона в Москве 10 мая 1995-го и в Галифаксе 17 июня того же года. (Частично «Росбалт» уже писал об их содержании в статье «Ельцин —Клинтону: подождите с НАТО до выборов».) Помимо всего прочего (расширение Альянса, подписание Москвой натовского документа «Партнерство ради мира», европейская безопасность, Томск-7, уничтожение ядерного оружия России по Договору СНВ-1, ратификация Договора СНВ-2, проблемы с Чечней), на этих встречах один на один очень предметно, заинтересованно и напористо с американской стороны обсуждался также и вопрос российско-иранских отношений.

Инициатором этой темы стал Ельцин. Первым делом Борис Николаевич экспрессивно доложил (это именно так и выглядит даже на бумаге) Клинтону: «Я хочу поговорить о наших отношениях с Ираном. Какие решения я принял буквально перед твоим визитом? В нашем контракте мы оставили на месте только поставку энерговырабатывающего оборудования для мирных целей. Мы отказали им (иранцам) во всем, что касается военных вопросов. Я хочу обозначить здесь четыре пункта: Первый — нет центрифуге — Nyet! (Именно так обозначено ельцинское «нет» в стенограмме — А. Я.) Второй — два бункера — Nyet! Третий — мы откажемся (еще «откажемся» — А.Я.) поставлять оружейные материалы. Четвертый — только мирный реактор будет поставлен». И перешел к саркастическим укорам: «Вы имеете ежегодно от торговли с Ираном 5, 6 млн долларов. Так что нам несложно это сделать… это же факт, что США, а не Россия, дали им все, что они хотели; вы вооружили Иран по первому классу (во времена шаха). Мы же даем им оборудование для мирных целей, для электростанции — и ни на йоту больше, — несмотря на то, что потеряем финансово…»

Клинтон заверяет Ельцина, что США сделают все, чтобы «минимизировать потери России» от отказа от сделки, более того, найти пути помочь восполнить их. И попутно заключает: »…Так что — нет центрифуги, нет военной технологии — об этом мы объявим сегодня». То есть об отмене российско-иранской сделки в части обогащения. Все детали, говорит он, будут решаться в комиссии Гор-Черномырдин. Ельцин соглашается: «Договорились». И протягивает руку Клинтону для рукопожатия — фиксируется и такая деталь.

Интересно, что тогда, в разгар скандала с российско-иранским ядерным протоколом, бывший заместитель директора МАГАТЭ Дэвид Фишер в интервью московскому журналу «Ядерный контроль» раскрыл американские секреты, заявив, «что именно США в 1976 году собирались передать в руки Ирану оружейный плутоний, — уже была готова сделка о строительстве АЭС, предназначенной для производства атомной энергии для Ирана и соседних стран, при поддержке США. Этот объект должен был, согласно задумке, поставлять плутоний на 23 запланированные шахом АЭС, а также в Турцию и другие соседние страны». Но никаких ссылок на документы бывший чиновник тогда не представил.

Спустя 30 лет, то есть в 2006-м, эти материалы были в США официально рассекречены. Оказалось, что в 1976 г. президент Джеральд Форд подписал документ о покупке Ираном американских ядерных реакторов и оборудования для получения плутония из отработанного топлива АЭС. Почти шесть миллиардов долларов — такова была общая сумма сделки. И речь шла — внимание! — именно о технологиях полного ядерного цикла. Несомненно, разговаривая с Ельциным, Клинтон знал об этой истории, однако на голубом глазу требовал от него запрета на поставки российского оружейного оборудования, устрашая возможными последствиями для России и для мира. То есть когда Америка сама собиралась заключать ядерную сделку с Ираном, это было нормально и безопасно. Впрочем, ничего нового.

Легко покончив с центрифугой и другими вооруженческими вопросами, президент США перешел к гражданскому реактору, который единственный и остался в иранском списке. Понимаешь, говорил «друг Билл», как раз накануне моего визита в Москву сенатор Дол и спикер Гингрич призвали урезать России гуманитарную помощь, если Иран получит этот реактор. «Но я не хочу наказывать Россию, используя нашу гуманитарную помощь, — успокаивал он, — …Мы снабдим тебя информацией», которая докажет, что любая кооперация с Ираном в ядерной сфере — это ошибка. (…) У нас есть данные спецслужб, доказывающие, что Иран пытается произвести ядерное оружие». Мол, даже реактор будет ему тоже в помощь для военной программы. И Клинтон вытаскивает из рукава эти «данные» — сразу на русском языке. Он снова настаивает, что не только военная часть, но и вся сделка, включая ядерный реактор, должна быть аннулирована.

Интересно, что, как следует из анналов уже рассекреченной истории, еще в 1970-е годы иранский шах Пехлеви одобрил долгосрочную программу развития ядерной энергетики — он собирался построить с американской помощью 23 АЭС электромощностью более 20 тыс. МВт. И тогда США не беспокоила военная трансформация его ядерной программы. У шаха с Америкой была взаимная любовь. Но и на шаха бывает проруха: грянула революция, и любовь закончилась — к власти пришел антиамериканский режим. К тому времени ФРГ уже пять лет строила АЭС в Бушере, вложив в нее более пяти миллиардов марок. Но после смены режима американцы сделали все, чтобы ФРГ разорвала с их врагом выгодный контракт.

Тогда в 1995 г. Дэвид Фишер заявлял: клеймя Россию за сотрудничество с Тегераном в ядерной сфере, США «при этом буквально умоляют установить реактор точно такого же типа в Северную Корею, страну, которая нарушила гарантии МАГАТЭ и собиралась выйти из ДНЯО (и к тому времени уже вышла — А.Я.), уверяя весь мир, насколько легководный реактор безопасен с точки зрения ядерного нераспространения». Справедливости ради замечу, что такой реактор тоже нарабатывает некоторое количество плутония. А сами США продавали свои легководные реакторы в ЮАР, Японию, Южную Корею и т. д.

Тогда даже слепому было ясно, что в этой истории американский подход к российско-иранской сделке мотивирован не столько борьбой за нераспространение ядерного оружия, сколько стратегической целью — полная международная изоляция Тегерана и в конечном итоге ослабление и устранение радикального режима, недружественного Америке. (Не зря, видимо, некоторые политологи проводят аналогии с сегодняшними российско-американскими отношениями.)

Последним «торговым» аргументом Клинтона в пользу полного отказа от иранской сделки стали посулы Москве: «Когда мы первый раз встретились в Ванкувере, ты сказал, что вы хотите стать частью нео-CоCom (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls — Координационный комитет по экспортному контролю — международная организация, созданная в 1949 г. для многостороннего контроля над экспортом в СССР и другие соцстраны — А.Я.). …Мне необходимы заверения, что упразднение военной части соглашения будет включать не только военные технологии, но и другие, указанные в списке, связанные с вооружениями. Если ты даешь мне такие уверения, то наши эксперты смогли бы быстро перейти к соглашению (по нео-CoCom)». На что Ельцин отвечает: «Ты их (уверения) получил. Я полностью согласен». Клинтон, не отходя от «кассы», тут же додавливает Бориса Николаевича, сразу давая ему распоряжения: «Если мы договариваемся, что это (российско-иранская сделка) может быть отменено до конца 1999 года, тогда Россия сможет стать полным членом СoСоm». Ельцин безропотно отвечает: «Я гарантирую это». Немая сцена: Клинтон протягивает руку для пожатия.

Давление на президента России закончилось ожидаемо: премьер Черномырдин по его поручению подписал с вице-президентом США Гором секретный меморандум о полном сворачивании военно-технического сотрудничества с Ираном после 31 декабря 1999 года. В канун того Нового года больной Ельцин покаялся перед «дорогими россиянами» за прегрешения и ушел на покой с главной задачей — «продление своей жизни». Неизвестно, что он испытывал, когда вскоре в США в пылу предвыборной президентской гонки обнародовали этот документ. Убытки для России от выполнения засекреченного меморандума составили несколько миллиардов долларов. Однако односторонняя его огласка в Вашингтоне дала новому президенту Путину законный повод отменить этот документ (Гор с Черномырдиным письменно обязывались не разглашать его содержание) и возобновить поставки вооружений Ирану, несмотря на мощную волну истерики, поднявшуюся в связи с этим в США.

Алла Ярошинская