Posted 31 октября 2019,, 11:45

Published 31 октября 2019,, 11:45

Modified 1 февраля, 00:08

Updated 1 февраля, 00:08

Власть в России — страшно, аж жуть

31 октября 2019, 11:45
Александр Желенин
«Ядерная коза», показанная Западу, российскому населению возможно и понравилась, но перспектива попасть в рай людей совсем не вдохновила.

На публикацию результатов исследования «Левада-центра» о главных страхах россиян уже отреагировали не только в СМИ, но и в Кремле. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков рассказал, что в Кремле обращают внимание на подобные соцопросы, намекнув на вопросы к их методологии.

Как по мне, так к методологии этого опроса особых претензий нет, а вот его «глубокий анализ с более глубокой дифференциацией», по выражению того же Пескова, действительно необходим. Поскольку в администрации президента такой анализ проводить пока не планируют, попробуем сделать это самостоятельно.

Опрос проводился в конце сентября — начале октября. Опрошено было 1601 человек в возрасте от 18 лет и старше в 137 населенных пунктах, 50 субъектах РФ, методом личного интервью респондента на дому.

Социологи просили россиян ранжировать свои страхи по пятибалльной шкале, где «1» означает «совершенно не испытываю страха», а «5» — «испытываю постоянный страх». Подобный опрос «Левада-центр» проводит ежегодно уже четверть века, так что желающие могут сравнить, какие страхи превалировали в разные годы.

Сразу отметим, что на протяжении прошедших 25 лет доминирующим практически всегда был страх «болезни близких, детей», что, в общем, понятно. В целом рейтинг этого страха — 4,2, и на него, как на первостепенный, указали 61% россиян. А вот на втором месте находятся сразу три страха с одним и тем же рейтингом 3,4. Люди боятся мировой войны, произвола властей и болезни (видимо, собственной).

«Испытывают постоянный страх» мировой войны 42% опрошенных. Причем те, кто выбрал вариант «совершенно не испытываю страха» здесь почти вдвое меньше — 22%. Даже не очень глубокий анализ показывает, что скачок страха насчет возможности начала глобального вооруженного конфликта произошел за два последних года. С 2003 по 2017 год включительно страх перед мировой войной испытывали от 19% до 27% россиян, а в 2018 году это число выросло до 46%.

Очевидно, что такой всплеск ужаса перед надвигающейся мировой (и как многие полагают, почти неизбежно ядерной) катастрофой вызван, с одной стороны, отказом России и США от продления некоторых ключевых договоров в области международной безопасности. В частности, от Договора об уничтожении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД).

Не последнюю роль в росте уровня страха россиян по этому вопросу сыграли и угрозы Владимира Путина американским супостатам, сделанные им в октябре 2018 года на заседании клуба «Валдай»: «…агрессор все равно должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы — жертвы агрессии, и мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут». Именно после этого заявления Путина и произошел более чем двукратный рост страха россиян перед мировой войной: с 21% в 2017 до 46% в 2018. Как видим, и в 2019 году уровень этого страха почти не изменился (42%).

То есть, «ядерная коза», показанная Путиным Западу на том заседании Валдайского клуба, российскому населению возможно и понравилась, но в массе своей перспектива попасть в рай его не вдохновила. Так уж устроены люди, в том числе, и в России-матушке (сколько бы Путин не тешил себя заявлениями, что у нас «есть такая предрасположенность граждан жизнь свою отдать за Отечество»). Сколько не пичкай их патриотической пропагандой, в большинстве своем они хотят пожить подольше и на тот свет точно не торопятся. А вот страх сгореть в ядерной войне, что мы видим по результатам опроса «Левада-центра», такие заявления, напротив, усиливают.

Не менее важен еще один страх россиян, имеющий у них такой же рейтинг, как и боязнь мировой войны. 33% опрошенных испытывают «постоянный страх» перед беззаконием и произволом властей. Год назад этот пункт также находился на третьем месте после опасений за здоровье детей и страха перед мировой войной, причем страх произвола властей был даже еще выше, чем сейчас — тогда о нем заявили 38% опрошенных.

Характерно, что и этот показатель, так же, как и страх перед мировой войной, за последние два года совершил впечатляющий, почти четырехкратный скачек. В годы пресловутого «крымского консенсуса» он колебался в диапазоне от 15% (2014 год) до 10% (2017 год). Это не означает, что до этого такого уровня страха перед произволом родного государства у его граждан никогда не было. В 1999 году про него заявили и вовсе 36% опрошенных. Просто снижение до 10%-15% в 2014—2017 годах — показатель того, что восторги народных масс по поводу присоединения новых территорий и успешного применения силы на международной арене родным правительством обычно задвигают страх перед произволом государства по отношению к ним самим куда-то поглубже.

Но бытие, в конце концов, все равно начинает определять сознание. Понимание того, что произвол по отношению к гражданам не только никуда не делся, но и усилился, а внешние победы в практическом смысле ничего им не дали, и даже напротив — жить, вопреки ожиданиям, стало еще хуже, возвращает прежние страхи людей перед властью на свое место.

Надо полагать, что последовательность событий, приведших за два последних года к резкому росту страха перед произволом (а значит, и к недоверию к власти), в общих чертах такова. За вновь присоединенные (Крым) и контролируемые территории (ДНР/ЛНР, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Сирия) надо платить. В условиях относительно невысоких цен на нефть и международных санкций эта плата в виде инфляции и фактической заморозки зарплаты, пенсий и пособий, возлагается на народ, который за последние пять лет стал жить хуже, чем раньше.

Недовольство людей в наиболее развитых регионах (в первую очередь, Москве) выразилось в массовых протестах, формально имевших сугубо политические причины, как это было летом 2019 года, когда десятки тысяч человек в разгар сезона отпусков вышли на улицы столицы с требованием зарегистрировать кандидатов от несистемной оппозиции.

Подспудно же эти протесты аккумулировали общее недовольство граждан ухудшением своего социально-экономического положения. Власть на эти протесты ответила как обычно — произволом и репрессиями в отношении протестующих.

Однако дело не только в политических или социально-экономических вопросах. Возвращение внимания россиян к своим внутренним проблемам неизбежно столкнуло их нос к носу с собственной властью и характерными для нее методами общения с народом. Они вновь увидели то явление, которое Энгельс описал еще больше ста лет назад: «Чиновник выдает свой частный интерес за государственный».

В этом смысле, как мне кажется, очень показателен случай, произошедший в начале 2019 года в подмосковных Мытищах. Здесь с десяток полицейских в одно совсем не прекрасное утро вломились в квартиру Инессы Кузнецовой и силой отняли четверых ее детей. Инесса и ее мама — люди совершенно нормальные, не алкоголики и не наркоманы. Жили небогато, но детей кормили, одевали и воспитывали не хуже других обычных российских семей. Не били и не обижали, что, кстати, огорчило полицейских, ворвавшихся к ним в дом (искали синяки у детей, но не нашли) и «шьющих» сейчас Инессе Кузнецовой задним числом уголовное дело по статье «о ненадлежащем уходе» за детьми.

Семья Кузнецовых вернуть детей не может. Инесса, которая выросла в этом городе и в этом доме, училась в местной школе, растила детей в своей квартире, можно сказать, на глазах соседей, которые знают ее с детства, теперь должна доказывать, что она — мать. Соседи, на глазах которых вершился и вершится весь этот произвол, стали увозить детей на дачи и к родственникам — куда подальше. Все прекрасно понимают, что с ними может произойти то же самое — в любой момент по чьей-то прихоти к вам в дом могут ворваться представители власти и без каких-либо законных оснований отнять самое дорогое — детей. А потом ходи по кабинетам, доказывай, что ты не верблюд.

Кстати, все кто знают семью Кузнецовой, поначалу ломали головы — почему именно она вдруг оказалась объектом нападения такого количества представителей власти. Высказывались самые разные предположения вплоть до леденящих душу — изъятие детских органов. Однако сама Инесса высказала, как мне кажется, самую простую и вероятно наиболее близкую к реальности версию. Этажом ниже, под ее квартирой живет некий высокий полицейский чин в отставке. Ранее он неоднократно поднимался к ним, скандалил — дети (четверо малышей, трое из которых — мальчшки) шумят, бегают, прыгают… В общем, мешают ему. Не исключено, что именно он и решил эту его личную проблему с шумом сверху с применением привычных для него властных рычагов.

А уж государственная машина, в лице местного отделения полиции, опеки, отдела по делам несовершеннолетних оперативно превратила ее (в том числе, подключая для этого и свои информационные ресурсы — ТВ-каналы) в общественно значимую…

В общем, классика жанра — «чиновник выдает свой частный интерес за государственный». Подобные коллизии обычное дело в странах, где власть — все, а народ — ничто.

Повторю еще раз. Люди понимают, что в любой момент могут оказаться жертвой произвола властей. И не так важно, по каким причинам они вдруг могут встать поперек дороги тому или иному представителю власти. Люди знают, что в этом случае никто их не защитит — власть в нашем обществе всегда права.

Александр Желенин