Забыть СССР как страшный сон?

Один из членов российского Конституционного суда еще в декабре высказал «особое мнение» по иску о компенсации со стороны детей репрессированных советской властью родителей. Поддержав требование потомков невинно осужденных и вывезенных «в места не столь отдаленные» выдать им квартиры по месту жительства родителей, Константин Арановский пошел еще дальше, заявив, что Россия не может считаться ответственной за «репрессивно-террористические деяния» властей СССР.

По его мнению, и сам Советский Союз — незаконно созданное государство, так что Российская Федерация появилась на его развалинах — но не как его преемница. Она не продолжает, а «заменяет» собой СССР, учреждая на прежде беззаконной территории новое конституционное правовое пространство.

В начале 1990-х годов, скорее всего, в стране нашлось бы немало людей, которые публично согласились бы с Константином Арановским. Действительно, где «новая демократическая Россия», а где «тоталитарный СССР» с его кровавым ленинско-сталинским прошлым? Однако тем, кто получил власть в Российской Федерации, очень быстро, если не сразу захотелось быть преемниками именно Советского Союза: контролировать весь его ядерный арсенал, получить практически всю советскую загрансобственность, сохранить право вето в Совете безопасности ООН, удержать влияние на бывшие «братские республики».

Еще не успел остыть труп старого государства, как над его останками начала строиться еще одна страна, в которой пытки при расследовании — дело допустимое, а сохранение статуса «великой державы» оправдывает любые внешнеполитические агрессивные действия.

До чего это довело — мы сейчас видим. Милитаризированная экономика, военные действия на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на востоке Украины, в которых участвуют российские граждане. Пересмотр отношения к пакту Молотова-Риббентропа, советской оккупации части территории Польши в 1939 году, — список можно продолжать почти до бесконечности.

Неудивительно, что в Госдуме поторопились назвать позицию Арановского противоречащей правовому подходу, а Кремль оставил ее без комментариев.

Представители российских властей, что понятно, сразу испугались, что с таким подходом их быстро «высадят» из советского кресла в Совете безопасности ООН, лишат права вето — а там и о каком-нибудь Гаагском трибунале может речь зайти. Внутренняя правопреемственность по отношению к «советской номенклатуре» у нынешних российских властей так сильна, что они отказываются видеть, что именно «духовная» связь с СССР и довела страну до противостояния с Западом и поставила на грань потери последнего верного союзника в лице Белоруссии.

Между тем, будучи воплощенной в жизнь, правовая конструкция, предложенная Константином Арановским в его «особом мнении», позволила бы российскому руководству избавиться от страха перед возможными требованиями компенсаций со стороны тех же балтийских республик или, скажем, Польши. В конце концов, ну кто заставляет наши власти быть такими неуместно честными? Ничто же не мешает осудить СССР, дистанцироваться от него — и дальше «играть в войнушку» в Сирии и Ливии, договариваться с Украиной по Донбассу и т. д.

С учетом запущенного Владимиром Путиным процесса переписывания Конституции, могло бы получиться красиво. В день 150-летия со дня рождения Владимира Ульянова (Ленина) его бы, наконец, и правда вынесли из Мавзолея и захоронили, а россияне послушно утвердили бы на «всенародном голосовании» внесение в преамбулу российского основного закона поправки, в соответствии с которой Россия не считает себя правопреемницей СССР в части преступлений «советского государства».

А Путин бы, при минимальном смене декораций, оказался бы не вторым, а первым президентом настоящей России. Завершителем «переходного периода», историческим лицом, которое гарантированно попадет во все учебники истории, даже если и правда уйдет с поста президента и вообще из власти в 2024 году.

Но тот масштаб государственно-правового мышления, который продемонстрировал судья Арановский, нынешним российским властям вряд ли доступен. Они никак не могут пережить травму развала СССР и вся их политика — горькое в этом признание.

Иван Преображенский