Самообнуление от успехов

«Долгому государству Путина», выражаясь высокопарно, остался один шаг до момента истины. Затем существующая власть либо окончательно увязнет в арьергардных боях, либо, что менее вероятно, предстанет в новом качестве.

Ретроспективный взгляд на прошедшее двадцатилетие позволяет сделать несложный вывод: всероссийская историческая реконструкция, затеянная современными чекистами, заканчивается неудачей. Это тем более печально, что развитие страны было сознательно подменено борьбой с последствиями «крупнейшей геополитической катастрофы» XX века. Но и на этой стезе они не преуспели. Вернуть советское наследство им до сих пор не удалось. Впрочем, нет сомнений, что они намерены продолжить начатое дело.

Еще в середине января — первой декаде марта честолюбивый замысел Владимира Путина выглядел приблизительно следующим образом. Сначала — укрепление основ политического режима. Именно с этой целью и была затеяна перекройка Конституции. При этом 22 апреля должно было стать лишь промежуточным этапом, а главное действо было приурочено к 9 мая. К этому времени Россия, ставшая правопреемницей СССР, уже имела бы формальное основание «защищать историческую правду». О чем и было бы объявлено во всеуслышание на Красной площади. А затем, при удачном стечении обстоятельств, Москва могла бы исподволь ревизовать политическую карту мира.

В Кремле, однако, пользуются совершенно особой картой, видимо, полученной непосредственно от предков. На ней Малая Русь находится под пятой инославных захватчиков. Белая Русь, оторвавшаяся от своих исторических корней, бродит в тумане. А Остзейский край просто не представляет, насколько выгодно насыщать кадрами русскую администрацию. Для полноты картины следует сказать об извечных супостатах, Речи Посполитой и Оттоманской империи, с которыми Великая Русь то воюет, то мирится. Тем не менее доверять им нельзя, поскольку их действия заведомо направляются некими враждебными силами.

Здесь надо оговориться, что ныне проводимый план, скорее всего, возник после того, как Александр Лукашенко решительно не захотел подчиняться Москве. Таким образом, Путину пришлось импровизировать. Белоруссия одним махом была отодвинута на задний план. А на передний снова вышла Украина, ставшая для современных российских властителей тем же, чем были Босфор и Дарданеллы для их незадачливых коллег в конце XIX — начале XX веков.

Отставка Владислава Суркова и последующее назначение куратором Украины Дмитрия Козака, как бы то ни было, не принесли ничего нового. Это был всего-навсего обычный кремлевский кульбит. Иными словами, Москва окончательно отказалась от ложного романтизма Новороссии, вернувшись к традиционной политике — уловлению в свои сети «гетмана и старшины». Само собой разумеется, что для этой цели лучше использовать опытного администратора, и к тому же уроженца Кировоградщины, нежели политического манипулятора, известного своими завиральными теориями.

Вначале все складывалось как нельзя лучше. В феврале Офис президента Украины возглавил Андрей Ермак, которого оппоненты обвиняли в деловых связях с представителями российского правящего класса. В марте случилась отставка кабинета Алексея Гончарука, позволившая экспертам говорить об олигархическом реванше как о свершившемся факте. Определенно усилились предприниматели Ринат Ахметов и Игорь Коломойский, выдавившие из правительства клиентелу США и ЕС, а также часть людей Виктора Пинчука. Кроме того, не остались в накладе и Владимир Зеленский с Арсеном Аваковым.

В общем, от перестановок в Кабмине выиграли как раз те украинские политики и олигархи, с которыми Москва сейчас всячески заигрывает. А если учесть известное интервью Коломойского The New York Times, то в Кремле, возможно, полагали что дело двигалось в правильном направлении. И, надо заметить, для этого были определенные основания. На 25 марта было намечено подписание соглашения о Консультативном совете в рамках Трехсторонней контактной группы. Этот документ должен был зафиксировать субъектность непризнанных донбасских республик, а Россия, подобно Германии, Франции и ОБСЕ, получила бы статус гаранта-наблюдателя.

Украинские радикалы, между прочим, сразу назвали эту политическую сделку предательством национальных интересов. И Киев, как это уже бывало, в самый последний момент фактически отказался от достигнутых договоренностей. Благо, что пандемия коронавируса дала для этого удобный предлог.

Вирусная напасть, что бы там ни говорили российские официальные лица, может спутать не только внешнеполитические планы Кремля. Его явное нежелание вводить полномасштабные чрезвычайные меры в общем-то понятно. Все последние разы такие мероприятия ни к чему хорошему не приводили. В августе 1991 года ГКЧП не предотвратил, а ускорил распад СССР. А чрезвычайное положение, введенное Борисом Ельциным в октябре 1993 года в Москве, запомнилось более всего разнузданным произволом всевозможных силовиков.

Среди прочего чрезвычайщина неизбежно ударит по российской экономике, которая и без того не процветает. К тому же не стоит забывать, что выход России из сделки с ОПЕК обвалил на неизвестный срок цены на нефть, и тем самым перекрыл главный источник доходов федерального бюджета. Этот факт красноречиво говорит о степени деградации всей управленческой вертикали.

Обнуление президентских сроков, задуманное Кремлем как простая двухходовка, невольно обросло непредвиденными сложностями. Наверное, это и есть высшая справедливость. Отныне в общественном сознании пресловутые конституционные изменения будут прочно связаны с упавшим рублем, пустыми полками магазинов и гнетущей неопределенностью. А действия власти, даже самые правильные, будут восприниматься с недоверием. Впервые за долгие годы Россия во многом по своей вине попала в самый центр «идеального шторма», безрассудно отдавшись на волю волн.

Роман Трунов