Волну лжеминирований не остановить?

Второй день подряд в Москве закрывают школы, вузы, вокзалы и торговые центры из-за анонимных сообщений о заложенных в них бомбах. Только в понедельник, 5 февраля, в столице эвакуировали 165 тыс. человек. Всего за сутки на Москву и Подмосковье обрушилось больше 500 анонимных сообщений об угрозах взрыва. Как сообщает «Интерфакс» со ссылкой на источники, все они шли либо с разных адресов электронной почты, либо по IP-телефонии. Вчера сотрудники силовых ведомств проверили больше 700 адресов. Ни в одном из случаев угроза не подтвердилась.

Сегодня звонки продолжились. По информации СМИ, правоохранители обследовали ТЦ «Европейский» и «Новинский пассаж». В полицию также поступила информация об угрозе взрыва на Киевском вокзале и в посольстве Афганистана, передал ТАСС со ссылкой на источник в экстренных службах.

Неделю назад ровно такую картину можно было наблюдать в Петербурге, где силовики целый день искали взрывчатку в больницах, бизнес-центрах и комитетах Смольного.

Массовые эвакуации идут по всей России с конца января. Они уже затронули Владимирскую. Мурманскую, Новгородскую, Тамбовскую, Псковскую, Архангельскую и Астраханскую, Омскую, Новосибирскую области, Хакасию, регионы Сибири и дальнего Востока. При этом информация о минировании не подтвердилась ни в одном из перечисленных случаев, пишет «Новая газета».

Первая большая волна прокатилась по стране осенью 2017 года. Тогда с сентября по декабрь телефонные террористы «заминировали» почти 3,5 тысячи зданий. Правоохранителям пришлось эвакуировать в общей сложности больше 2,5 миллионов человек, чтобы проверить, реальна ли угроза, пишет «Газета.ру». Только в Москве ущерб за этот период может оцениваться сотнями миллионов рублей.

Замглавы МВД России Игорь Зубов заявлял тогда, что большая часть анонимных сообщений поступила из Сирии. Глава ФСБ Александр Бортников в то же время говорил, что организаторы ложных звонков находятся за границей, однако у них есть сообщники в России.

Позже официальные комментарии прекратились. Сейчас СМИ дают информацию преимущественно из анонимных источников в разных ведомствах. Часто все сводится к тому, что звонки поступают с территории Украины. Есть ли способ пресечь телефонный терроризм, «Росбалт» спросил у экспертов.

Генерал-майор ФСБ, генерал-лейтенант милиции в отставке Александр Михайлов.

Я понимаю, что психологическая устойчивость наших людей очень высока. Даже во время цунами в Японии наш народ будет купаться, туристы не уедут с Филиппин даже в условиях наводнения, потому что все оплачено. Тем не менее, все эти случаи, связанные угрозой взрыва, рождают высокую турбулентность в обществе, и, прямо скажем, создают условия для упущенной выгоды.

Сложность в том, что все звонки в основном идут не из России. И предотвратить их практически невозможно. Ведь до того момента, пока человек ничего не сказал, никто не знает, по какому вопросу он набирает номер.

В постсоветское время звонили школьники, чтобы не писать контрольную. Были персонажи, которые опаздывали на самолет. Они звонили и сообщали, что борт заминирован, чтобы его задержать. Их всех, конечно, ловили и наказывали. Но сейчас, в условиях открытого информационного пространства, все это сложно.

Понятно, что такое количество анонимных звонков — это уже не школьное хулиганство, а спланированная акция хорошо организованной группы людей. Также понятно, что при таких масштабах эти сообщения не могут быть правдой. Но, с другой стороны, не проверять такую информацию нельзя. В определенный момент эта группа устает, и мы на какое-то время получаем передышку. А потом все сначала.

Недавно принятые антитеррористические законы направлены, в первую очередь, на профилактику террористических явлений на территории России. До тех пор, пока аноним сидит в каком-то своем условном Мариуполе, и оттуда ведет такого рода деятельность, мы даже личность его не можем установить. По факту речь идет о заведомо ложном сообщении о террористической угрозе. На кого заводить уголовное дело? Законы разрабатываются против субъекта преступной деятельности. Но субъекта нет. Чтобы кого-то осудить и привлечь к ответственности, мы должны, во-первых, расследовать, установить конкретное лицо, возбудить дело. А потом будем вынуждены его приостановить, потому что человек находится за рубежом.

Если бы у нас были нормальные отношения с Украиной (откуда, предположительно, поступают звонки — «Росбалт»), спецслужбы могли бы обратиться за помощью к коллегам. Если мы зацепим хотя бы одного, потом можем выйти на группу. Но для этого нам нужны работающие двусторонние соглашения между странами. Это позволит хотя бы идентифицировать адрес, с которого поступают звонки. Но нам не к кому обратиться.

Бывший зампредседателя комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков.

У нас один из самых совершенных в мире комплексов технических средств для проведения оперативно-розыскных мероприятий в сетях (СОРМ). Вообще техническая разведка у нас на очень высоком уровне, по крайней мере, до недавних пор была. Если звонивших не находит спецслужба, совершенно исключается вариант любителей — школьников, студентов. Этих они вычисляют по щелчку пальцев. Если нет никаких разоблачений и вообще никаких комментариев, это может означать одно из двух.

Либо мы столкнулись с тем, чего не ожидали, и ничего не можем сделать в силу профессионализма телефонных террористов. И тогда это говорит о бессилии спецслужб. Потому что, если технически вычислить телефонных террористов не получается, в игру должна вступать агентура, источники, внедренные в соответствующие сферы. Если ничего этого нет, значит, —  плохо работают.

Либо есть какая-то группа, которая массово инициирует все эти звонки, чтобы посеять в людях сомнения и страхи, чтобы народ потихоньку сплачивался вокруг власти. Других мнений у меня нет: либо не умеют и не хотят, либо участвуют в этом розыгрыше всей страны.

Предположим, наши спецслужбы выяснили, что звонки идут с территории Украины. Что нужно делать? Во-первых, сделать публичное заявление. Во-вторых, обратиться в Европейский Союз, обратиться к американским коллегам, и совместными усилиями пресечь это дело. Но никаких заявлений не было. Вот говорят, что звонки идут с территории Украины. Но посмотрите, кто говорит: некие анонимные источники в МВД, ФСБ. Все на уровне «одна бабка сказала». Нет никаких официальных заявлений, никакой официальной позиции, никаких объяснений от государства, почему Россию лихорадит целый год, и никто ничего не находит и сделать ничего не может.

Мы по технической оснащенности превосходим многие другие спецслужбы мира. Просто у нас больше денег на это тратится, самые передовые разработки туда идут. Но при этом, нигде в мире таких массовых атак, как в России, нет.

Получается, все принятые недавно антитеррористические законы работают против оппозиции, против инакомыслящих, или если нужно кому-то «колбасу» передать с двумя миллионами долларов. А против террористов — не работают. То есть, система действует выборочно: когда надо и против кого надо, а не для всей страны, не для безопасности граждан.

Ведущий аналитик Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) Карен Казаря

Вся Система технических средств для обеспечения функций оперативно-разыскных мероприятий (СОРМ) собственно и создана для отслеживания такого рода событий. Я уже не говорю про пакет Яровой, который все еще не заработал. Но СОРМ-то должна. Суть ее в том, что целые сутки трафик хранится в буфере, все сообщения можно проверить.

Теперь мы слышим заявления о том, что информация идет с иностранных IP-адресов. А с каких еще, пардон, они должны это делать? Понятно, что злоумышленники, у которых хотя бы три извилины, хоть как-то попытаются скрыть свои следы, используют VPN. То есть, то, что звонки якобы отследили до территории Украины, вовсе не означает, что эти люди реально сидят в соседнем государстве. Это вполне может быть чисто российская история, и технически все можно отследить. Но тут встает вопрос о профессионализме следователей, которые работают в цифровой среде. Понятно, что нужно собирать логи, смотреть данные СОРМа, проверять в какие подсети входят эти IP-адреса, пытаться связываться с хостерами-провайдерами. Если бы мы подписали Будапештскую конвенцию, делать это было бы несколько проще. Но любой сознательный хостер в такой ситуации пойдет навстречу.

Иными словами, нужно проводить кропотливую следовательскую работу в цифровой среде. У нас этим профессионально никто не занимается. Так получилось, что по всей России едва наберется два десятка следователей, которые умеют это делать. Поэтому в расследованиях у нас помогает Касперский и другие компании, которые занимаются этим профессионально. Я не говорю, что это легко. Злоумышленники могут прилично закрутить эту историю. Но с учетом того, в каком объеме это происходит, я не верю, что можно вообще не оставить следов.

Анна Семенец