Дети не простят нам игр в архаику

Минпросвещения в очередной раз опубликовало для общественного обсуждения проекты новых федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС). От действующего документа, который был, по сути, рамочным, новая редакция отличается тем, что в нее составители добавили содержательную часть. Больше всего вопросов вызывают стандарты по литературе. О том, что в этом документе не нравится профильным учителям и экспертам, «Росбалту» рассказал литературовед, писатель и автор школьного учебника по литературе для старшеклассников Александр Архангельский.

— В своем Facebook вы довольно резко высказываетесь против новых стандартов. Почему?

— Помимо таких вещей, которые очевидны специалисту, и не очевидны родителю, есть те, которые понятны каждому. На сегодняшний день есть документ, который, с одной стороны, позволяет учителю в диалоге с родителями и школьниками что-то изучать в обязательном порядке — это довольно большой список, который гарантирует, что все общеизвестные классические тексты будут прочитаны. Но, с другой стороны, благодаря этому документу учитель сможет что-то выбирать сам. В одной школе, например, хорошо почитать современную западную литературу, в другой школе — старую советскую.

В новых ФГОСах эта возможность, по существу, исчезает. Хуже того, в обязательном порядке во всех школах страны теперь будут изучаться одни и те же произведения в одних и тех же классах, как это было в поздней советской школе. Хотя, нужно признать, что и поздняя советская школа была устроена сложнее.

— А чем это плохо? Министерство преподносит введение в стандарты содержания как абсолютное благо. Во-первых, по мнению чиновников, задача учителя не в том, чтобы выбирать — Пелевин или Толстой, а в том, чтобы найти интересную подачу. Во-вторых, чиновники говорят, что сейчас при переходе в другую школу или при переезде в другой регион у ребенка возникают сложности с учебой, потому что программы разные. А если учить во всех школах будут одно и то же, проблема исчезнет сама собой.

— Это как если в приказном порядке по всей стране ввести фастфуд вместо маленьких разнообразных ресторанчиков. Еда будет одинаковая, вредная, и расплачиваться потом будем своим здоровьем. Если продолжать эту метафору, это все равно, что сказать повару: готовить ты будешь сам, но из тех продуктов, какие есть. Суши — из редьки, бурито — из картошки.

Вопрос не в том, как готовить. Если вы завозите несвежие продукты, из них не очень-то что-то сделаешь. Более того, есть сочетания продуктов, которые вкусны и полезны, а есть те, которые отвратительны и вредны.

Я — сторонник малоподвижного классического ядра, и не отношусь к радикалам, хотя и у них есть своя логика. Но для того, чтобы понимать конфликт «Евгения Онегина», нужно рядом ставить современное произведение, где такого же типа любовные конфликты предстают в более понятных для школьника образах. И тогда на этой параллели можно играть. Школьники не понимают, почему Татьяна отказывает, почему Онегин себя так ведет, и, более того, не понимают, что это вообще-то молодежный роман.

Что касается переездов — это старый лукавый довод, ответ на который очень прост: примите приказ на одной страничке, где пропишите, что при переходе из школы в школу ребенок на одну учебную четверть освобождается от всех форм контроля. И все. Он успеет спокойно войти в процесс обучения. Ведь смысл школы не в оценках, правда? Смысл в том, чтобы были компетенции.

Любой профессионал вам скажет, что результат будет один: два пишем, три в уме. Вы делаете вид, что нас учите, мы делаем вид, что учимся. Не бывает одинаковых детей, одинаковых школ, одинаковых психологических возрастов. Все разные. Современный мир строится на индивидуализации образования, а не на армейской дисциплине. Я не против нее, но армия хороша в армии, и очень плоха в школе.

— То есть, по сути, мы сейчас декларируем индивидуальный подход…

— Но в то же время предлагаем униформу, одинаково неудобную для всех, кроме чиновников с их отчетами, ну и для коррупционных схем по продвижению единых учебников. То, что сейчас происходит, против всех трендов образования — и мирового, и российского.

Задача нового ФГОСа — конкретизировать образовательный процесс. Условно, мы понимаем, какие математические задачи нужно решать в пятом классе, какие — в шестом. Так же мы конкретизируем и литературу. По мнению министерства, содержанием литературного образования являются произведения. Их предлагают распределить по классам, чтобы контролировать, какое произведение дети читают в пятом классе, какое — в седьмом. Но содержание литературного образования — это не произведения, это опыт чтения и читательские навыки, которые остаются на всю жизнь. Или не остаются. Посмотрите, что происходит в России с тиражами. Мы как отсталая страна в этом смысле. Темпы падения тиражей чудовищны. В то время как большинство стран — и развивающихся, и развитых — идут в этом смысле вверх. Нам нужны читатели, а не начетчики. Мы с самого начала говорили: ну хорошо, вам нужно что-то расписать по классам, так распишите навыки: в пятом классе ребенок должен уметь читать и понимать на таком-то уровне.

— Но они и навыки расписали.

— Да, и этого было бы достаточно. Признаться, и это не нужно, но это хотя бы не страшно. Все это — логика «Человека в футляре». Русская классика заранее описала действия министерства. Беликов победил. Вопрос к родителям: вы чего хотите — чтобы ваши дети читали или галочки ставили? Нам предлагают модель, в которой нужно ставить галочки: прочли, забыли, оставили навсегда. И классику это убивает. Если читать ее для галочки, она не интересна. Но если поставить ее в контекст современной жизни, читать книжки, которые с классикой рифмуются, она вдруг начинает искрить и оживает. Мне кажется, даже в поздние советские годы были более прогрессивные стандарты, чем сейчас.

— В министерстве утверждают, что вариативностью, которую давали действующие стандарты, воспользовались только 10-20% школ. А остальные нуждались в том, чтобы содержание конкретизировали. Получается, одни учителя и тогда пользовались правом выбора, когда это было возможно, и сейчас, если введут новые стандарты, смогут построить какую-то вполне рабочую схему. А остальным комфортнее работать, когда каждый шаг за них расписан. Или это такой миф о том, что многим учителям работать по новым ФГОСам будет удобнее?

— Когда мы не знаем, как в реальности обстоит дело, мы всегда используем мантру про 10-20%. К тому же, между десятью и двадцатью, согласитесь, есть разница. Я допускаю, что тех, кто пользовался вариативностью, было не абсолютное большинство. Но если мы отстаем в каком-то процессе, мы на кого должны делать ставку: на тех, кто впереди, или тех, кто плетется в хвосте? Мы должны способствовать тому, чтобы все большее количество учителей, особенно молодых, могли с учениками изучать живую жизнь литературы, а не вводить начетнические схемы, удобные для контроля.

Что еще более важно: вариативность в качестве одного из вариантов предполагает право отказа от вариативности. Это оптимальная модель, которая позволяет учителю, склонному к застойным моделям, использовать их, если родители не возражают. А тем, кто хочет и может, дает возможность развиваться.

Справятся ли творческие учителя с такой ситуацией? Конечно. Вы употребили слово схема. Оно очень точное. Это как в бизнесе: если вам не дают развиваться легально, вы используете серые схемы. Так и учителя будут писать в планах: используем такой-то учебник — правильный, выверенный и так далее, а в классе будут говорить — положили учебник на край парты, и больше его не открываем, слушайте меня. Чему мы среди прочего учим детей таким образом? Тому, что нечестность — норма жизни, и доверять никому, кроме стоящего рядом человека, нельзя. Это тоже процесс воспитания и обучения. И мы будем учить их уходить от прямого ответа. Советская школа блестяще с этой задачей справлялась, и мы справимся.

Конечно, после введения новых ФГОСов никакой катастрофы не будет. Мы просто потеряем историческое время для того, чтобы страна соответствовала своим интеллектуальным и территориальным масштабам. Если мы думаем, что в архаику можно долго играть без последствий, мы глубоко заблуждаемся. Наши дети нам этого не простят.

— Насколько я понимаю, для новых ФГОСов нужен будет новый учебник. Если осенью новые стандарты примут, успеют ли его выпустить?

— Минпросвещения уже и так запустило до предела ситуацию с учебниками — утвержденными и не утвержденными. В дело уже включились генпрокуратура, ФАС, Минюст, который просто приказал отменить существующий перечень учебников как незаконный. Но Васька слушает да ест (и ест, видимо, неплохо, а будет еще лучше). Мы все прекрасно понимаем, что если вводится новый ФГОС, под него нужны новые учебники, на подготовку которых будут отведены довольно короткие сроки. Успеют по-настоящему, без халтуры, только те, кто заранее работал над учебниками, то есть, располагал информацией. А это, скорее всего, люди, так или иначе связанные с разработчиками стандартов.

Анна Семенец