Posted 6 августа 2020,, 20:42

Published 6 августа 2020,, 20:42

Modified 1 февраля, 02:12

Updated 1 февраля, 02:12

«Новое величие»: провокатор начинает и побеждает

6 августа 2020, 20:42
Приговор по одному из наиболее скандальных процессов последнего времени не оставил сомнений: современная российская Фемида не склонна к милосердию.

Приговор Люблинского суда Москвы по резонансному делу с интригующим названием «Дело «Нового величия» оказался жестким. Хотя ожидать можно было всякого: отечественная Фемида в последние месяцы качается туда-сюда. Совсем недавно Мещанский суд, хотя и осудил за мошенничество известного театрального режиссера Кирилла Серебренникова, но сроки ему и другим фигурантам дела назначил условные. Притом, что Серебренников известен весьма оппозиционными взглядами.

А тут — нет! Семеро молодых людей обоего пола и довольно разного возраста осуждены по части 1 статьи 282 УК РФ за создание экстремистского сообщества. Трое из них получили реальные сроки: признанный лидером сообщества Руслан Костыленков — семь лет, Петр Карамзин — шесть с половиной, Вячеслав Крюков — шесть. Остальные четверо получили сроки условные: Максим Рощин — шесть с половиной лет, Дмитрий Полетаев и Мария Дубовик — по шесть, и Анна Павликова — четыре.

Именно девушки сильно добавили этому делу резонанса, тем более, что они-то были моложе всех: на момент задержания, 15 марта 2018 года, Маше Дубовик было 19 лет, а Аня Павликова совершеннолетие встретила в тюрьме.

Но эти люди никого не убивали, не применяли насилия — они, да, критиковали власть и, возможно, готовились с ней бороться. Но сильнее всех к борьбе готовился, побуждал других, устыжая их за мягкотелость, тот, кого на скамье подсудимых не было. Он проходил как свидетель, но многие, кто знаком с данным расследованием, полагают, что это был провокатор, без которого и дела не состоялось бы.

Участники этой драмы не похожи на режиссера Серебренникова и его элитарно-либеральных друзей. Руслан Костыленков разводил кроликов в подмосковном городке Хотьково близ Сергиева Посада. Есть несколько инженеров и юристов, а также просто безработных из Москвы и Подмосковья. «Корни» данного сообщества тянутся к Вячеславу Мальцеву, радикальному оппозиционеру националистического толка, который, помнится, был настроен очень по-боевому, и революцию обещал к столетию Великого Октября, но вместо этого бежал за границу, обвиненный ФСБ в экстремизме. Вскоре после чего несколько его симпатизантов в России и встретились в соцсетях. Что касается девушек, то они тогда же познакомились друг с другом, но больше на почве любви к животным: Маша училась в Ветеринарной академии, Аня была ветеринарным санитаром.

Насчет же экстремистского сообщества… Помнится, те из нас, кому в советские времена доводилось читать Уголовный кодекс, бывали заинтригованы статьей «Заговор с целью захвата власти». Она смотрелась какой-то странной «железной розой» в мутновато-расслабленную эпоху брежневского застоя. Многим, вероятно, приходила в голову мысль: «Вот, допустим, мы с Васей на даче, приняв самогоночки, договорились до того, что нужно обязательно свергнуть власть в СССР. А затем еще зарядили двустволку и пальнули пару раз по пустым бутылкам в знак подготовки к будущему вооруженному восстанию. Может ли к нам с Васей быть применена статья о заговоре с целью захвата власти? И каким должен быть минимум «штыков», чтобы наша с Васей договоренность была воспринята серьезно»?

Похоже, сегодня какое-то подобие ответа на подобный вопрос судебной системой было дано.

…Толпа журналистов собралась у здания Люблинского суда уже за час.Но и в назначенное время, в полдень, по делу «Нового величия» никого в здание не пускали. Включая близких родственников подсудимых девушек, которые прибыли из-под домашнего ареста. Аня Павликова, бледная как тень, даже не говорила, ее сопровождали мама и сестра Настя, которая и общалась за нее с прессой.

Не обошлось и без задержаний. Трое сочувствующих фигурантам дела, один из которых, в полицейской форме, устроил перформанс с отрезанием головы маникену, были оперативно «повинчены» и вынесены силами правоохранителей для разбирательств.

Хотя здание Люблинского суда достаточно новое и просторное, открыты были только одни двери, через которые еще и выпускали. Немудрено, что в полдень там образовалась мощная и грозная куча мала. Все эпидемические меры «социального дистанцирования» были попраны. То и дело раздавались вопли народного горя: «Можно пройти в канцелярию?!» «Можно пройти свидетелю по другому делу?! Я к судье Стратоновой, у нее процесс уже начался, мне по мобильнику сказали, чтобы проходила!» «А можно адвокату пройти на рабочее место?! Товарищ пристав, дайте, я ваш жетон перепишу и уйду уже!» (Естественно, что никакой жетон ушлому адвокату переписать не дали). «Мы из-за вас, журналюг, дело проиграем!» «Эй, кроме корреспондентов, тут еще люди есть!» Судебный пристав в черном бронежилете и медицинской маске парировал: «Ввиду обстановки все процессы отложены!» Пресс-секретарь суда выговаривала тем журналистам, у кого в заявке было написано «прошу разрешить съемку на мобильный телефон», что современный мобильник делает и видеосъемку, а ее суд не разрешает: она будет производиться централизованно, после чего ее всем редакциям разошлют, дабы могли «нарезать фото».

Однако самый неприятный сюрприз ожидал пишущих журналистов внутри. То, что их провели лишь в зал трансляции — ладно, дело житейское. Но качество звука оказалось отвратительным, а попытки «сделать погромче» лишь усугубляли ситуацию. По свидетельству присутствующих, кто-то почти за пять часов чтения приговора вообще ничего не смог разобрать из невнятного скорочтения судьи, кто-то разобрал отдельные слова, но не более того.

Общими усилиями журналистам все же удалось понять, что судья Александр Маслов настаивал на том, что экстремистское сообщество — было, что была организованная группа с лидером, с распределением ролей. И что эта группа действительно планировала свержение конституционного строя с применением насилия, организацию народных восстаний (кстати, по данным следствия, несколько членов группы ездили на хотьковский полигон пострелять из карабина «Сайга», принадлежавшего одному из них легально, и покидать гранаты).

При этом судья признавал, что девушки больше интересовались животными, а политикой — мало, и незадолго до задержания группы вообще из нее вышли. Что еще интереснее: хотя фамилия Костыленкова как лидера звучала часто, но еще чаще упоминались два других человека: «Руслан Д.» и «Константинов». Точнее — это был один и тот же человек (ныне защищенный свидетель). Судья не отрицал, что «Руслан Д.» играл чрезвычайно активную роль, он снимал на свои средства помещение для собраний группы, уговаривал девушек не уходить, и много чего еще, но… По версии суда, этот таинственный незнакомец вовремя прекратил опасные игры и явился с повинной, а группа вела себе экстремистскую деятельность и без его участия. Слово «провокатор» тоже звучало, однако суд в итоге не нашел в действиях правоохранителей признаков провокации по отношению к фигурантам расследования.

При этом важнейшую роль в приговоре играли показания еще одного из членов группы, Павла Ребровского, который уже от них в суде отказался. Заключивший сделку со следствием, он был осужден на два с половиной года, но сейчас суд вернул его дело на пересмотр.

Накануне заседания мама Павликовой сказала журналистам, что Ане под утро приснился прекрасный сон — как будто их всех отпустили. Но сон оказался не в руку. Девушки были очень расстроены, Маша Дубовик и ее мама плакали и были не в силах давать комментарии, Аня Павликова по-прежнему молчала, а ее сестра Настя поведала, что и в зале «к сожалению, судья очень тихо говорил, настолько тихо, что мы все там стояли, все уши напрягли, но ничего не слышали». Так что разъяснения, что Ане теперь запрещено — а там много чего — еще предстоит получить.

«Вот, если вы будете обсуждать, чем вы недовольны в стране, вы можете получить такие реальные и условные сроки, — заметила собравшимся правозащитница, координатор правовой помощи «ОВД-Инфо» Алла Фролова. — Суть в том, что это поломанные судьбы. У них будут проблемы с работой, учебой и вообще с адаптацией. А нечего ходить по «Макдональдсам» и обсуждать, чем недовольны!»

«Этот приговор можно было вынести, не сидя эти два-три года, не слушая защиту и не производя все эти экспертизы: приговор абсолютно не учитывает всей работы, которая производилась в течение двух лет, — заметила коллегам обозреватель «Новой газеты» Анна Наринская, следившая за делом от и до. — Зачем тогда нужен суд? Этот какие-то огромные, впустую потраченные деньги. Все сидели, обсуждали, просматривали видео — просто для того, чтобы на огульно выставленные сроки прокуратуры дать согласие!»

«Мы всего ожидали, но не такой приговор, — сказал адвокат Петра Карамзина Александр Лупашко. — Как ни грустно, судья просто переписал обвинительное заключение. И только склонил падежи, возможно. То, что мы представили неопровержимые доказательства о том, что никакого экстремистского сообщества нет — на основании показаний свидетелей и ученых экспертиз… Две психолого-лингвистические экспертизы суд также счел недопустимыми, а только свою, калужскую. Однозначно будет апелляционная жалоба. Мы имеем право дойти вплоть до ЕСПЧ».

«Ужасно, ужасно. Жалко всех ребят, конечно, они не заслужили такое наказание. Девушки очень расстроены. Приговор не соответствует ни нормам УПК РФ, ни нормам международного права, — высказал мнение адвокат. — Почему-то обвинение не ссылается на то, что записано в телефонах у наших подзащитных! А верит только показаниям Константинова, Руслана Д., которому я лично задавал вопрос: «Кто может ваши показания подтвердить?» Он ответил: «Никто!» Ребровский отказался от своих показаний — так суд огласил его показания, которые были даны на предварительном следствии. Как доказательства!»

Еще один чувствительный вопрос: Костыленков, Карамзин и Крюков уже отбыли значительную часть сроков в СИЗО, могут ли они уже подавать на условно-досрочное освобождение? Как разъяснил адвокат Лупашко — по времени, да, могут. Но не все так просто. «Здесь уже другая процедура: они как минимум должны отбыть полгода в колонии, чтобы получить характеристику», — отметил защитник.

Ну, а что касается самого таинственного участника драмы — «Руслана Д., он же Константинов, он же… он же…» — то его и след простыл. Хотя в интернете есть и его вероятное имя, и фото. Возможно, и эта личность, и вообще, роль полицейской провокации в современной России станут предметом пристального внимания неравнодушной прессы и общества.

Леонид Смирнов