Ник Перумов: "Фэнтези пишут все, включая домохозяек"

42-летний Ник Перумов - один из самых успешных российских писателей-фантастов. Последние годы живет с семьей в Америке, где работает ученым-биологом, а книжки пишет на досуге. В Россию приезжает во время отпуска. Наведавшись недавно в родной Петербург, Николай Даниилович встретился с читателями, а также ответил на вопросы корреспондента “Труда”.

- Николай Даниилович, используете ли вы свои знания биологии и других точных наук при написании книг?

- Естественно, мне свойствен научный способ мышления, когда ставишь литературную задачу и ищешь пути ее решения с использованием методики научного поиска. Недаром столько писателей вышло из физиков, технарей. В этом плане у нас преимущество: физик в отличие от выпускника литературного института всегда может вернуться обратно в науку. Мы более гибки, подвижны.

- Но как же быть с утверждением, что фэнтези - это состояние души?

- Что самое главное в книге фантастического жанра?

- Когда-то говорили, что новая, оригинальная идея. Мне же всегда хотелось рассказать интересную историю.

- А как насчет поиска идеала, столь характерной приметы русской литературы? Сказка ложь, да в ней намек...

- Если мы скажем: “А поищем-ка теперь идеал!”, ничего хорошего из этого не выйдет. Все должно получаться абсолютно естественно, без каких-то осознанных усилий. Иначе выйдет ложь и фальшь. Все, что я могу - рассказать историю, которую считаю интересной. Я не присваиваю себе монополию учить, наставлять. Если кто-то вынес из моей книги что-то поучительное - я очень рад, а если читатель остался холоден, значит, я сплоховал.

- Какая реакция на ваши книги вас бы не устроила?

- Равнодушие. К счастью, у всех моих книг обнаруживались как ярые сторонники, так и ярые противники.

- Над чем вы сейчас работаете?

- В начале 2006 года выходит “Война мага-3”. После этого продолжу работу над книгой “Семь зверей Райлега”. Есть и другие планы.

- В последних книгах заметно ваше стремление уйти от чистого действия, чего не было в той же “Гибели богов”...

- “Гибель богов” - это чистое действие, энергия взрыва. Такое можно написать только один раз. Я называю “Гибель богов” молодым романом - такой можно написать, когда вы молоды.

- Есть ли у вас своя концепция добра и зла?

- По-моему, все мои книги говорят как раз о том, что такую концепцию для всеобщего пользования выдумать невозможно - каждый из нас может создать собственную шкалу ценностей. Да, у меня есть положительные и отрицательные герои, но это не значит, что они являются чистыми выразителями либо добра, либо зла. Все сложнее. Мой персонаж преподобный отец Эклау начинал как сугубо отрицательный персонаж, но в последних книгах он стал фактически положительным героем.

- Ваши любимые писатели-фантасты?

- Ранние братья Стругацкие. Когда они еще не стали бороться с тоталитарным режимом. Моя любимая книга - “Трудно быть богом”.

- Часто бывает, что вы не успеваете окончить произведение к намеченному издательством сроку?

- Сплошь и рядом не успеваю, потому что я не гоню себя и не насилую. Стараюсь делать все в охотку. Писательство для меня - своего рода отдых.

- Почему вы не бросаете свою профессию биолога?

- Пробовал, четыре года был писателем-профессионалом, но понял, что это не для меня. Это высушивает, съедает изнутри. Вы постоянно из себя что-то вытаскиваете, ничего не вкладывая взамен. Кроме того, превращаетесь в затворника, который не отходит от компьютера. Нет уж! Пусть лучше литература останется для меня хобби. Работа же биологом с моим опытом и знаниями дает возможность безбедно существовать в Америке, но, главное, дает независимость.

- А есть у вас такой проект, который давно пишется и никак не допишется?

- Один из самых давних, которым занимаюсь больше десяти лет, - роман в рассказах “Святослав”. Сейчас уже все готово, но что-то меня удерживает от того, чтобы выпустить книгу. Я опять и опять начинаю что-то поправлять, конца этому нет.

- Вам понравилось работать вместе с писателем Сергеем Лукьяненко над книжкой “Не время для драконов”?

- Мы веселились, когда писали эту книгу, причем смеялись над собой. Писали не по главам, а по кускам. Сергей написал финал, а до того все делалось по принципу: страница - он, страница - я...

- Издаются ли наши писатели-фантасты в Америке?

- В Штатах печатается только Виктор Пелевин. Братья Стругацкие печатались в 80-е годы и то как борцы с режимом...

- Что же мешает вам, живя в Штатах, там печататься?

- Даже если книжка талантливая?

- Даже так! Из иностранцев они печатают только англичан, потому что не надо делать перевод. Я недавно перевел “Гибель богов” на английский, буду пытаться ее издать. Только так можно пробиться. Но занимаюсь этим не из меркантильных соображений и не из желания всемирной славы, а из спортивного интереса. Чтобы доказать, что мы тоже способны их блоху подковать.

- К вашим книгам обращались кинематографисты?

- Независимая компания “Новый русский сериал”, снявшая “Дети Арбата”, приступила к работе над шестисерийной картиной по книге “Не время для драконов”. Режиссер фильма - Илья Макаров, снявший “Тайны следствия”. В планах еще и экранизация книги “Алмазный меч, деревянный меч”.

- Как вы оцениваете отечественный блокбастер “Ночной дозор”?

- Я люблю саму эту книгу. Фильм совсем другой - такой кислотный, клиповый продукт то ли контркультуры, то ли субкультуры. Изменения по сравнению с книгой очень сильные и, мне кажется, не в лучшую сторону. Однако фильм сыграл свою роль - после него российским фэнтези заинтересовались кинематографисты Запада.

- В 2004 году на конкурсе “Еврокон” вас назвали лучшим фэнтэзи-писателем в Европе. Это серьезное звание?

- Вполне. Мои книги широко издаются по всей Восточной Европе. Представители этих стран собрались на съезд любителей фантастики и проголосовали, причем каждая делегация имела лишь по два голоса. Важна, конечно, не моя личная победа, а то, что в тех странах, которые, как говорится, плюют нам вслед, вставляют палки в колеса, тем не менее культурные связи не разорваны, люди по-прежнему интересуются книгами на русском языке.

- Судя по всему, вам известна формула успеха?

- Что такое писательский успех? Акунинский, донцовский, марининский - это же все совершенно разный успех, под ним разные фундаменты. Я не знаю, как написать успешную книгу. Могу только предположить, что, если вы возьмете действительно интересную историю, пропустите через свою душу, если не будете относиться к читателям, как к тупым идиотам, то ваши книги рано или поздно найдут своего читателя.

- В Америке вам живется намного лучше, чем в России?

- Не лучше и не хуже! На встречах с читателями я часто говорю, что Америка - это полицейская страна, что у нас личной свободы гораздо больше. Но нельзя не видеть преимущества Америки во многих сферах. Там вы можете пойти к любому врачу - без связей, без блата получите нормальную медицинскую помощь. А вот когда не так давно мои родители в России попали в серьезную автомобильную катастрофу, я оказался беспомощным, столкнувшись с нашей медициной: по-прежнему нужно было искать знакомых докторов, просить, унижаться...

- По каким соображениям вы уехали на Запад?

- Во времена моей молодости в ленинградских колхозах работали шабашники - строили коровники и силосные ямы. Точно так же ваш покорный слуга и многие мои коллеги подрабатывают в забугорной науке. Вахтовым методом. У одних вахта затягивается, другие возвращаются быстро. Но на Запад они едут с совсем другим отношением, чем представители советской эмиграции. Они не уносят в себе зла, ненависти к России, которые были так характерны для беженцев старшего поколения. Я стараюсь, чтобы мой сын не забыл русский язык, вырос русским даже на чужбине. Хотя это связано с немалыми препятствиями. Например, нужно знать, где и что говорить, быть осторожным с темой войны. Американцы убеждены, что именно они победили всех во второй мировой войне, а Советский Союз то ли был в коалиции с Гитлером, то ли стоял где-то в сторонке.

- В повести “Случай под Кубинкой” вы коснулись темы второй мировой войны...

- У нас было негласное правило, что о войне могут писать только писатели-фронтовики. Но прошло 60 лет, фронтовики уходят из жизни. Как бы не вышло так, что о войне писать окажется некому.

- Не все одобрили сочетание танковых армад и домовых...

- Ну это уже специфика жанра. Вообще я много работаю с архивными источниками, у меня неплохая историческая библиотека. Есть у меня желание описать события Смоленского сражения в августе 1941 года.

- Вас волнует то, что происходит в России?

- Я отношусь к тем людям, что выиграли от реформ. Мои книги издаются, я могу путешествовать по миру, моя семья снимает дом в Америке, мой сын ходит в хорошую школу... Но я могу сказать совершенно откровенно: если бы передо мной появился нечистый и предложил: “Давай я сделаю все, как было в 80-м, а ты не напишешь ни строчки!”, я бы согласился. Моя или чья-то свобода не стоит страданий тех же пенсионеров, что оказались лишними в новой российской жизни. Вообще цена реформ оказалась слишком велика. Меня эти мысли очень пугают, постоянно об этом думаю...

// Труд