Вместо ЦДХ будет большое «Г» (видео)

Разрешилась интрига вокруг Центрального дома художников (ЦДХ). Пресловутый циклопический «Апельсин» (проект Норманна Фостера, о котором было столько разговоров), похоже, окончательно сошел со сцены. Теперешние планы столичных властей прозаичнее: на месте ЦДХ будет гостиница. Надо полагать, престижный международный отель, приличествующий берегу Москвы-реки в центре столицы.

А художникам за это построят не один дом, а целых два. Третьяковская галерея, наконец, осуществит мечту многих десятилетий – разъедется с ЦДХ. По идее, довольной должна бы остаться и Международная конфедерация союзов художников – хозяин собственно ЦДХ – она тоже получит отдельное здание. И все – на том же месте, у Крымского моста. Но россияне приучены всей жизнью – не верить красивым посулам, но свято помнить, что лучшее – злейший враг хорошего. Поэтому, видимо, и последние общественные слушания по поводу судьбы ЦДХ вылились в один вопль: «Отстаньте, не трогайте!»

Действо было воистину живописным. Слушания проходили в ЦДХ – в той части гигантского здания, что занята Третьяковской галереей, в ее просторном фойе. Под гостеприимными стенами дома решался вопрос, сносить ли этот дом. Кстати, организаторами вопрос был поставлен несколько иначе: как его сносить? А вдоль стеклянных стен висели рисунки и чертежи того, что будет, когда этого дома не станет.

Надо признать, в пользу сноса были изложены аргументы, и аргументы вполне логичные – так сказать, «сносные». Главный архитектор Москвы Александр Кузьмин очень спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой изложил позицию отцов города.

Она такова: Третьяковская галерея нуждается в отдельном здании и лидеры столичных художников ее в этом желании поддерживают. Здесь надо помнить, что в ЦДХ располагается, конечно, не вся Третьяковская галерея, а лишь экспозиция ХХ века. Зато общественный вес Третьяковки очень велик, и даже судьба этого «куска» чрезвычайно важна.

Сам гигантский куб ЦДХ – не историческое здание, к тому же несущее на себе черты советского долгостроя. Заложили в 1965 году, открыли в 1984-м. Хотя прошло всего-то четверть века, здание уже ветшает, - вот и генеральный директор Третьяковки Валентин Родионов подтвердил, что в нем крыша течет, и все такое. То есть реконструкция и расселение вполне назрели.

Но у государства на исполнение этих мечтаний денег нет. Если смотреть на вещи реально, вряд ли такие средства в бюджете когда-нибудь появятся. Зато на такое благодатное место можно привлечь инвестора. Вроде бы инвестора пока нет, - его еще только предстоит найти путем конкурса. Но задача вполне реальная. Москва-река, Якиманка, вид на Кремль – все это выглядит весьма привлекательно. Только, разумеется, чтобы построить нечто для художников, инвестор построит что-то и для себя.

Графический план инвестиционного проекта, во множестве развешанный на стенах, дает, наконец, пояснение, что это за таинственная «буква Г», пришедшая на смену «Апельсину». Вообще-то, у буквы «Г» верхняя перекладина в другую сторону повернута. Но не суть: главное – два будущих здания стоят под прямым углом друг к другу. Будущая Третьяковка стоит вдоль Садового кольца, будущий новый ЦДХ – под прямым углом к нему. А рядом, вдоль Москвы–реки, протянется будущий отель. На одних рисунках он тоже вроде «Г», и тоже не в ту сторону, на других – просто прямоугольник. По площади отель почти не отличается от ЦДХ и Третьяковки. Но вид сверху не показывает этажности. А это важный момент: по предварительному проекту, Третьяковка имеет четыре этажа, ЦДХ – три, отель же – семнадцать. При таком положении дел, инвестор вполне может и согласиться.

Главный архитектор Москвы особо подчеркивал, что ни жилья, ни наземных автостоянок на этой территории не будет, и что зеленый парк будет занимать не менее 70% рассматриваемой площади. Что сначала построят новые галереи, и только потом уже снесут ЦДХ. Что стоящий рядом художественный лицей никто сносить не собирается, что «перед окнами жилых домов ничего не строится». Проезд по Крымской набережной – разумеется, сохранится, причем автотрассу «заглубят и сделают прокол под Крымским мостом».

Общественность это все ничуть не убедило. «Вы лучше так прямо и скажите, что вам надо построить гостиницу, а Третьяковскую галерею куда-то подвинуть!» - с таким упреком к Кузьмину обратились сразу несколько ораторов, включая, например, известного художника Андрея Бильжо. Главный архитектор не согласился с такой перестановкой акцентов.

Лидер партии «Яблоко», депутат Московской городской думы Сергей Митрохин с горечью отметил: «Опять, из-за того, что у государства нет денег, с инвестором расплачиваются нашей землей» , - и выразил глубокое несогласие с такой политикой. Коллега Митрохина по Мосгордуме и по «Яблоку» Евгений Бунимович тоже призвал исключить из обсуждения коммерческую составляющую. «Я убежден, что Россия свою национальную галерею может построить без помощи инвестора!» - воскликнул Бунимович. Увы, многие ли готовы разделить его убеждение? Вопрос риторический.

Архитектор Юрий Авваумов заметил: «Директор Третьяковской галереи только что признался, что ненавидит то здание, в котором его галерея расположена. Так понятно, почему у него крыша течет!» Высказал Аввакумов и другое резонное замечание: если сейчас людям предлагают оставить на территории 70% зелени, то не получится ли так, что несколько лет спустя им опять предложат инвестиционный проект, опять же с сохранением лишь 70%, - и так этот период полураспада зелени будет длиться, пока от нее один кустик не останется?

Потом к Александру Кузьмину обратился его старый знакомый и коллега-оппонент, член президиума общественного совета при главном архитекторе Алексей Клименко. И уличил высокопоставленного коллегу в некоторых передержках, заявив, что природный комплекс на Крымской набережной относится не к «объектам №5», на которых разрешается застроить 30% территории, а к «объектам №2», на которых запрещено всякое капитальное строительство.

Что касается простых жителей района Якиманка, не разбирающихся в номерных объектах, то их позицию ярче всего выразил некий гражданин, воскликнувший: «А не можем ли мы здесь принять решение, чтобы ничего этого не было?!» «Нет», - спокойно и лаконично ответил Кузьмин. С глубоким огорчением (это было слышно в виде такого гула) собравшиеся восприняли и известие о том, что записать ЦДХ в памятники культуры в Москомнаследии не удалось.

Но если доводы Клименко и Аввакумова, а также Бунимовича с Митрохиным главный архитектор Москвы молчаливо отмел, то к одному аргументу он прислушался. Это была реплика председателя Московского союза художников Ивана Казанского о том, что, если под новым зданием Третьяковки расположить подземную автостоянку, туда запросто может въехать террорист на машине, начиненной взрывчаткой. Кузьмин тут же кивнул и отметил, что будет прорабатываться вариант с переносом автостоянок под Садовое кольцо. «На то и общественные слушания», - заметил он.

В этот день состоялись три акции протеста, если к таковым причислить сами слушания. Вначале у стен ЦДХ группа художников вылепила массу снеговиков с мятыми ведрами на головах и здоровыми морковками в виде носов. В снежные фигуры воткнули лозунги в защиту ЦДХ, которые милиция потом выковырнула. Группа художественной молодежи целовала стены ЦДХ, намазав губы обильным слоем помады.

Тем временем, по ту сторону Садового кольца, у входа в Парк культуры, собрался митинг. Возражая тем, кто считает ЦДХ малоценным зданием, Иван Казанский напомнил, что его стены уже повидали столько эпохальных событий, пусть и новейшей истории, что пора уже считать и сами эти стены историческими. Другие речи были еще более гневными. Писатель Олег Шишкин, опираясь по случаю нездоровья на костыль, сказал, что для него Москва все более напоминает прифронтовой город, в котором разбомбляется все хорошее и милое.

Выступила и знаменитая оппозиционерка-филолог Мариэтта Чудакова. Она заявила, что можно иметь самые разные политические взгляды, но не может быть двух мнений по поводу необходимости «остановить наглый и бесчинный захват общегородской территории». Чудакова призвала москвичей поверить в то, что они реально могут в чем-то помешать властям и повлиять на историю.

Есть у «дела ЦДХ» и еще один, немного трагикомический аспект. В архитектурном сообществе считается неэтичным сносить здание, архитектор которого еще жив. Этого почти никогда и не приходится делать: дома долговечнее, чем люди (был, правда, лет десять назад случай на территории бывшей ГДР, когда некий архитектор с большим удовольствием ломал свои хрущобы). Главному архитектору ЦДХ Николаю Сукояну сейчас 93 года. Но он, «как назло», еще живой. Ходить на митинги Николаю Петровичу уже не по здоровью, но за него повсюду трогательно выступает дочь, художница Вероника Сукоян.

Немножко «перехлестывая через край», Вероника Николаевна заявила, что ЦДХ построен по законам красоты. Что это – последнее творение мастерской великого Ивана Жолтовского. Что все создатели ЦДХ – фронтовики с высокими боевыми наградами. И что, когда в ЦДХ, наконец, заработают на полную мощность все его инженерные системы, то все будет вообще замечательно, и не надо ничего сносить.

А итог неожиданно-спокойно подвел художник Анатолий Осмоловский, который сказал: «Я надеюсь, что окончательное решение вынесет кризис. И что у Лужкова не будет денег на то, чтобы сносить наши дома и строить на их месте всякие отвратительные вещи».

Леонид Смирнов

Видео с митинга можно посмотреть здесь.