«Дело стрелочников»

Дорогомиловский районный суд Москвы начал рассматривать по существу уголовное дело о крупнейшей катастрофе в столичном метрополитене, произошедшей 15 июля 2014 года. На скамье подсудимых - два дорожных мастера, замглавы ремонтной службы и начальник в компании, обслуживающей подземные железнодорожные пути. Все они заявили о своей невиновности и указали на фактические ошибки в обвинительном заключении. Чудом выжившего машиниста злополучного поезда защита намерена допросить с помощью гипнотизера.

Ведомых конвоем четверых подсудимых - старшего дорожного мастера Валерия Башкатова, его помощника Юрия Гордова, замначальника службы ремонта путей Алексея Трофимова и замглавы компании-подрядчика ООО «Спецтехреконструкция» Анатолия Круглова – на пути в зал заседаний подгонял бешеный собачий лай: толпа телеоператоров напугала полицейскую овчарку. Порывы пса сдерживала лишь крепкая рука женщины в синем камуфляже, умело схватившая кожаный поводок. Напряжение перекинулось и на приставов. Срываясь на крик, они настойчиво просили журналистов отдалиться от дверей зала. Ответом послужило резонное замечание: «Ребят, у нас работа такая».

Родственники погибших в прошлогодней катастрофе на перегоне между станциями «Парк Победы» и «Славянский бульвар» Арбатско-Покровской линии подземки и непосредственные пострадавшие через некоторое время молча проследовали к скамье наблюдателей. Только единожды — при входе – окинули взглядом стеклянно-железный «аквариум» с обвиняемыми. На протяжении всего заседания они больше ни разу не повернулись к нему лицом. Из родственников подсудимых прийти решилась только супруга 44-летнего Юрия Гордова Изабелла. Из-за строгих правил содержания фигурантов дела пообщаться с мужем она не смогла. «Хоть увидела его», – тяжело вздыхала она. Сетуя на проблемы с сердцем и духоту в зале, женщина покинула суд еще днем.

Крупнейшая за всю историю столичного метрополитена техногенная катастрофа произошла в 8:34 утра 15 июля 2014 года: после экстренной остановки поезда три вагона сошли с рельсов и врезались в разделительную стену между туннелями. Погибли 24 человека, еще 188 получили ранения. Уголовное дело по факту аварии было разделено на две части ─ расследование в отношении потенциальных виновников технической ошибки еще ведется, а четверо обвиняемых предстали перед судом.

Водрузив на стол судьи Антона Толстого больше десятка увесистых темных папок со 120 томами уголовного дела, секретарь заседания попросил присутствующих встать, обозначив начало разбирательства. Часто формальная процедура заявления ходатайств, предшествующая оглашению обвинительного заключения, в этот раз растянулась на долгие часы – сторона защиты подготовилась к процессу основательно.

Все обращения (как персональные, так и общие) оглашал адвокат старшего мастера-железнодорожника Валерия Башкатова Сергей Князькин. Сперва он попросил суд выпустить своего пожилого (67-летнего) подзащитного из «клетки» на время заседания, поскольку тот не обвиняется в насильственных и жестоких преступлениях против личности. Заявление юрист подкрепил ссылкой на постановление Европейского суда по правам человека, когда обвиняемые «были выставлены перед общественностью как обезьяны в клетке».

«Такое обращение, сопоставимое с обращением с дикими животными, содержащимися в металлических клетках в цирке или зоопарке, запугивало заявителей, унижало их в собственных глазах и глазах общественности, вызывало у них чувство страха, страдания и неполноценности и подрывало принцип презумпции невиновности, – громко говорил Князькин. – Мы знаем, что по практике, в том числе и в Европе, даже террористы находятся в зале суда, поскольку принцип презумпции невиновности говорит о том, что пока суд не вынес решение об их виновности, лица не являются преступниками. На основании этого прошу обеспечить Башкатову и всем, кто сейчас находится в этой клетке права, предусмотренные Конституцией РФ». Сам же ремонтник пообещал «вести себя спокойно и ни на кого не бросаться».

Резко против предложения выступил потерпевший Амиль Намазов. В момент аварии он получил тяжелую травму головы и впоследствии лишился работы. Мужчина предложил не апеллировать к Европейскому суду, «потому что мы живем в Российской Федерации», и напомнил о сотнях пострадавших в результате аварии, которые «мучаются до сих пор». Ходатайство адвоката Князькина Антон Толстой отклонил, поддержав замечание прокурора о том, что 2 июля срок содержания под стражей всем фигурантов дела был продлен на полгода.

Однако тут же защитник Валерия Башкатова попросил меру пресечения изменить на более гуманную. По его словам, мужчина страдает ишемической болезнью сердца и гипертонией – «когда давление выше 160». Эти слова потерпевших возмутили. «Я вам скажу так: давление 160 — не такое уж и высокое. Мы все понимаем, если бы речь шла о 200, как у нас у всех было после аварии», – обратился к судье Амиль Намазов.

«Я просто не могу понять, как в отделе кадров допустили человека с такими болезнями до такой работы. Он не имел права работать с такими болезнями!» – воскликнул Вадим Шишков. В июльской катастрофе он потерял 21-летнего сына. Шишкова поддержала еще одна потерпевшая, которая заявила, что одним из последствий полученных травм стало повышенное давление.

Последняя участвующая в разбирательстве пострадавшая, гражданка Украины, с трудом говорит и почти не слышит. Председательствующий не раз повторял свои вопросы к ней, однако на большинство из них она ответить так и не сумела. В итоге ходатайство об изменении меры пресечения было отклонено. Башкатов, по мнению суда, может скрыться и повлиять на показания потерпевших. Адресат постановления едва заметно покачал головой. Присев на скамью, Башкатов надел очки с толстыми линзами в пластиковой оправе и заглянул в исписанную черной ручкой общую тетрадь.

Затем Сергей Князькин просил вызвать на допрос свидетелей, следователей и экспертов, проводивших экспертизу по делу. По словам юриста, в материалах содержатся противоречия и неточности, а некоторые заключения специалистов расходятся с показаниями. В числе прочих прозвучала фамилия бывшего начальника столичной подземки Ивана Беседина. Именно он, констатировал адвокат, подписывал окончательное распоряжение о ремонте путей на перегоне. Пока Князькин оглашал длинный список имен, один из его коллег получил на мобильный телефон открытку с поздравлением на День семьи, любви и верности.

В ответ на просьбу защиты прокурор заметила, что подобные ходатайства преждевременны: судебное расследование еще даже не было начато, а содержание обвинительного заключения – не зачитано. После 10-минутной паузы Антон Толстой с доводами гособвинителя согласился. Грустный Башкатов пробормотал, судя по губам, что-то похожее на «чушь».

Последнее, с чем сторона защиты обратилась к суду, – просьба о допросе выжившего машиниста рокового поезда Сергея Осипова. В результате полученных травм он потерял память и на допросах не смог описать следователю ничего из увиденного 15 июля. Однако адвокаты намерены добраться до истины с помощью гипнотизера. «История раскрытия резонансных преступлений как у нас в стране, так и за рубежом свидетельствует, что допрос с привлечением гипнолога может оказать ключевое влияние на ход расследования», – заявил Князькин.

«Может, еще и экстрасенсов привлекут?» – послышалось со стороны родственников потерпевших.

Уже под вечер судья счел привлечение к расследованию гипнотизера незаконным и, отклонив ходатайство, предоставил слово прокурору. Между тем по окончании заседания защита заявила о намерении устроить допрос с гипнотизером позже.

По версии следствия, Анатолий Круглов, будучи начальником, допустил ремонтников к работе без объяснения инструкций по технике безопасности и других обязательных нормативных актов. Гособвинение утверждает, что он не получил разрешение на проведение ремонтных работ и не согласовал его с руководителями профильных служб и подразделений столичной подземки.

"Круглов не обеспечивал правильную организацию путевых работ и исполнение их согласно технологическим процессам, самоустранился от осуществления контроля за качеством выполняемых работ, не осуществлял оперативное выявление причин нарушения правил безопасности движения и эксплуатации метрополитена", - зачитывала прокурор.

"Заведомо зная, что в соответствии с технической документацией остряки стрелочных переводов должны быть надежно закреплены стрелочными тягами, игнорируя указанные требования, предвидя возможность наступления общественно-опасных последствий, самонадеянно рассчитывая на предотвращение этих последствий, в нарушение инструкций о технике безопасности при производстве путевых работ", замглавы ООО "Спецтехреконструкция" Анатолий Круглов, утверждает следствие, "не обеспечил безопасность движения и эксплуатации метрополитена" и совершил уголовное преступление, предусмотренное ч. 3, ст. 263 УК РФ (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации метрополитена, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц).

Обвинение в отношении остальных фигурантов дела относится к аналогичной статье. Так, согласно обвинительному заключению, ремонтник Алексей Трофимов закрепил один из стрелочных остряков "куском неустановленной проволоки", а старший мастер Валерий Башкатов не проконтролировал качество и результат ремонта. В свою очередь Юрий Гордов, как следует из текста обвинения, пренебрег обязанностью «технического надзора за работами». Утром 15 июля 2014 года проволока не выдержала давления: три вагона поезда сошли с рельсов на перегоне между станциями «Парк Победы» и «Славянский бульвар» и врезались в разделительную стену между туннелями.

Когда право высказаться было предоставлено обвиняемым, ни один из них не признал свою вину.

«Меня просто поражает текст обвинения! – выпалил Валерий Башкатов. – Я знакомился с ним заранее: нигде нет доказательств, что я был неверно назначен на этот участок. Я могу заявить сейчас, что представитель обвинения является шпионом Гондураса. А где доказательства? Доказательств у меня нет! Так и здесь!» По его словам, все инструкции и документы распространялись среди сторонних компаний только через сотрудников метрополитена. «Действия обвинения направлены на то, чтобы выставить сотрудников сторонних организаций какими-то дикарями, которые откуда-то ворвались неизвестно зачем. Все инструкции мы исправно выполняли каждый день!» - чуть не кричал подсудимый. – Что мы могли там нарушить? Там перечисляется проект стрелочного перевода - марка, тип. Мы его уложили поперек? Нет. Мы его уложили на пять, десять метров, сантиметров в сторону? Нет, мы уложили его ровно. Проект тот же самый!»

Анатолий Круглов указал на взаимоисключающие пункты обвинения: «Уважаемый прокурор сказал, что я не обеспечил работников тягами для закрепления остряков. Далее в обвинении Гордову вы сказали, что тяги оказались в 15 метрах от стрелочного перевода».

Замглавы ремонтной службы Алексей Трофимов в своей реплике заявил, что проволока, которую он использовал для крепления остряков, была надежной и могла выдержать вес поезда. Та же, что порвалась на перегоне в роковой день, была значительно тоньше и слабее.

«Следствие с самого начала пошло по ошибочному пути: арестовали стрелочников, объявили об этом на всю страну и теперь уже в течение года пытались доказать вину, но фактические неувязки даже в должности моего подзащитного, - пояснял адвокат Трофимова и Башкатова Александр Яковлев. - Согласно обвинительному заключению, должность моего подзащитного Башкатова называется производитель работ. Но он не является производителем работ. У производителя работ есть определенные обязанности, о которых говорится в обвинительном заключении. Но в данном случае Трофимов является исполнителем работ – и это разные вещи».

По мнению защитника Круглова Сергея Зельдина, ответственность за случившееся должны понести сотрудники метрополитена, но никак не простые исполнители в лице сотрудников компании-подрядчика. Главное обстоятельство, на которое указывал юрист, - скорость движения поезда по ремонтируемому перегону. Известно, что она составляла около 70 км/ч, тогда как максимум на аварийных участках путей – 40 км/ч. Зельдин настаивал, что именно руководство подземки не распорядилось принять необходимые меры – вроде установки предупреждающих знаков для машинистов.

«Моему подзащитному вменяется то, что он нарушил правила, но ведь очень четко сказано в инструкции, что контроль осуществляется только после окончания всех работ. Но работы не были выполнены до конца! Какой же может быть спрос с Круглова? Да никакого. Он вообще не виновен! Он не пускал поезда по недоделанным путям, это сделали сотрудники метрополитена. Они не ограничили скорость. Это очень четко доказано уже. Если бы скорость была как в инструкции, то никаких последствий бы не было, и мы бы с вами не сидели в этом суде и не разбирали это дело. Ваша честь, следствие проведено поверхностно, грубо и неправильно», - завершил адвокат выступление защиты в первый день слушаний.

Денис Гольдман