Марат Гельман. Мы знаем, сколько кто в стране ворует

История с Серебренниковым ожидаемо поделила общество. Ну, может, некоторые люди до этого не имели повода определиться. Может, кто-то наконец понял, что речь о них самих, а не о Кирилле.

Но вот прослойка «и вашим и нашим», «воспользуюсь привилегией промолчать», «давайте не гадать, а ждать материалов следствия», «останемся лояльны начальству и воспользуемся случаем сунуть письмо челобитную» — широка как никогда.

Домашний арест это все-таки не тюрьма, и теперь спокойно можно сказать о значении дела.

Дело не имеет никакого отношения к правосудию. Мы знаем, сколько кто в стране ворует. Знаем имена и лица, суммы и методы. И никакого суда там нет. Речь идет о попытке обьяснить всем правила игры. Типа, ситуация-то изменилась, а вы не заметили или не хотите замечать. Сейчас мы вам покажем.

Ситуация изменилась. И это касается не Гельмана и Павленского, Манского и Звягинцева, Театра Док и Макаревича. Для нас она как была, так и есть. Она изменилась для тех, кто, стараясь быть верным профессии, в то же время был лояльным власти, не подписывал одни письма и подписывал другие. Для тех, кто выбрал стратегию «честность в творчестве и допустимости компромисса в общественной жизни».

Для Винзавода и Гаража, для Гоголь-центра и Электротеатра, Лунгина и Учителя.

Недостаточно быть лояльным и соглашаться под давлением на отмену показов, премьер, недостаточно просто избавиться от особо независимых персон и идти дальше. Надо быть частью этой темной силы, которой является нынешняя власть.

Альтернатива одна — бунт против подобного порядка вещей.

Марат Гельман, галерист, политтехнолог