Игорь Николаев. О перспективах четырехдневки

Премьер Дмитрий Медведев, выступая на днях на Международной конференции труда в Женеве, не исключил перехода в перспективе к четырехдневной рабочей неделе. Нельзя сказать, чтобы это прозвучало совершенно неожиданно. Во всяком случае, для специалистов это точно не было «громом среди ясного неба». К примеру, в начале текущего года данный вопрос обсуждался на международном экономическом форуме в Давосе. Утверждалось, что в развитых странах наступает, ни много ни мало, эра четырехдневной рабочей недели. В частности, об этом говорили известные ученые Рутгер Брегман и Адам Грант.

Возможно, в развитых странах и наступило время для обсуждения перспектив четырехдневки, но мы-то чего вдруг об этом заговорили? За премьером после Женевы на эту тему уже успел высказаться ряд российских товарищей, которые, разумеется, тоже не исключают введения четырехдневной рабочей недели. А раньше, летом 2018 года, российский министр труда Максим Топилин так и вообще предположил, что в связи с развитием технологий и роботизацией производства рабочая неделя россиян очень скоро может стать двухдневной. Ну, что тут сказать?.. Только если не отреагировать вопросом на вопрос: а почему не однодневной? «Даешь однодневную рабочую неделю!» — чем не готовый лозунг для наших профсоюзов. Ладно, давайте все-таки серьезно.

Вообще, конечно, «не исключать», что в будущем возможна четырехдневка — это беспроигрышный вариант, потому что, действительно, исключать подобные вещи нельзя. Ведь установили же в СССР пятидневную рабочую неделю. Перевод на пятидневку был завершен в основном к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции.

Так что исключать и вправду нельзя, но и ожидать трудно. Особенно на фоне реализации решения о повышении пенсионного возраста. А то как-то интересно получается: российские власти обосновывали необходимость повышения пенсионного возраста тем, что на одного пенсионера все меньше приходится работающих, и одновременно говорят о возможности, фактически, сокращения числа работающих. Это как? Да никак. Но тогда зачем об этом говорить?

Не думаю, что это тот самый случай, когда надо искать какие-то серьезные причины, почему российский премьер-министр на представительном международном форуме вдруг заговорил об этом. Все просто: надо же было о чем-то сказать. У нас у властей в целом сегодня проблема с новыми конструктивными идеями. А эта идея для тех, кто готовил выступление российского премьера, показалось, по-видимому, беспроигрышной. Ну, вот и озвучили. Не учли только, что слышать это сегодня от представителя России, отличающейся невысоким уровнем производительности труда, по меньшей мере, странно. Потому что понятно, что всерьез обсуждать перспективы четырехдневки можно только тогда, когда у вас эффективность труда находится на совершенно ином уровне.

И еще одна возможная причина, почему эта идея прозвучала со стороны России. Что касается социально-трудовых проблем, то сегодня серьезнейшей проблемой в России является долговременное падение реальных располагаемых денежных доходов населения. Это начинает сильно раздражать власти. По-видимому, решили, что можно дать народу для отвлечения внимания такую «жвачку» — переход на четырехдневку. А что, пусть обсуждают это, а не снижение реальных доходов.

Нет, обсуждать здесь нечего, ничего такого в России в обозримой перспективе не будет, «жвачка» не нужна.

Игорь Николаев, экономист