Сергей Медведев. Идеальный для власти исход

В ФБ идут арьергардные бои по поводу прошедшего голосования, фрондеры постят фото бюллетеней с жирной галочкой «против», протоколы с участков, где больше «нет», чем «да», рассуждают о том, что «в реальности» до 50% населения отказали Путину в мандате, что голосование стало позорищем и что у режима исчерпан ресурс легитимности. Все это совершенно справедливо, и все это не имеет ровным счетом никакого значения. Да, позорище. Да, отказали. Да, недовольство Путиным проникло в глубинные слои населения, где раньше его и духу не было, — но все это, уж простите, не имеет ровным счетом никакого политического значения, как, например, недовольство простого работяги Советской властью в 1970-е.

По поводу легитимности хорошо написал Владимир Гельман, легитимность не в том, что «одобряют» или «дают мандат», это все понятия из политических реалий, а в России нет политики; легитимность — это готовность подвластных подчиняться власти независимо от того, как первые ко второй относятся. Володя приводит пример неблагополучной семьи, где муж пьет, бьет жену, изменяет и забивает на дом и детей — однако жена его терпит: то ли в силу привычки (традиционная легитимность), то ли в силу веры в то, что ее муж особенный (харизматическая легитимность), то ли из понимания, что в случае развода издержки будут еще выше (рациональная легитимность). В этом смысле, говорит Володя, семья легитимна, оба ненавидят друг друга, но готовы продолжать отношения в силу указанных выше причин.

«Ежики, плакали, кололись», и далее по тексту. Вот это и есть подлинная, экзистенциальная, легитимность власти, а не вот эти все экзит-поллы и фокус-группы.

Более того. Власть не только подтвердила свою легитимность, она подтвердила принципиальную управляемость системы в условиях возросших рисков и неопределенности. В чем суть управляемости? Как правильно заметил Симон Кордонский, она не в каких-то «реальных» переменах, она в правильной статистике. Вот, например, коронавирус — большая часть усилий государственной машины свелась к генерированию правильной статистики, которую, скрипя зубами, все согласились принимать к сведению — с кучей оговорок и разоблачений фальсификации — но в итоге это те цифры, что мы слушаем с утра по радио и которыми оперируют на международной арене: т. е. статистическая война с вирусом была выиграна. Ибо статистика — это единственная реальность власти (как, кстати, и в СССР), а что там происходит в больничках «на самом деле» интересует, как говорит Симон, «только всяких диссидентов».

Точно так же была выиграна статистическая битва за поправки, причем с хирургической точностью: требовалось обеспечить более 50% голосов от всего состава избирателей — вышло именно 50,7%. Была создана сложнейшая машина натяжек, вбросов, принуждения, стимулирования, имитации, созданы инновационные инструменты онлайн-голосования, досрочного голосования, голосования на пеньках, вовлечены в эту машину десятки тысяч людей за малую мзду или просто под страхом увольнения, и весь этот балаган с шумом,свистом и балалаечным перебором — сработал! Более того, он окончательно карнавализовал демократическую процедуру и теперь будет использоваться снова и снова как суверенная технология легитимации.

Итак, по результатам голосования, да и вообще всего первого полугодия 2020-го, надо поздравить Кремль: власть справилась. То, что в марте—апреле казалось налетом стаи черных лебедей — коронавирус, локдаун и социальный кризис, мировая рецессия, катастрофическое падение цен на нефть, не ко времени задуманное голосование по поправкам, нарастающее недовольство властью — небывалым совпадением в основном внешних обстоятельств, которое способно подорвать самые основы режима — так вот, этот кризис-2020 власть пережила и показала свою фундаментальную устойчивость: и эпидемиологическую, и нефтяную, и бюджетную, и политтехнологическую. Одновременно, оппозиция никак не смогла капитализировать этот беспрецедентный кризис, использовать эту возможность — и боюсь, дело далеко не только в локдауне, который запер людей по домам. Ну и, наконец, население, от которого «к лету» ждали небывалой волны народного гнева, всех этих толп голодных, разоренных, измученных карантином и обманутых поправками — отлично все переварило, толпы ринулись в парки, кафе и поглазеть на парад и салют. Итого: поправки — приняты, власть — справилась, оппозиция — провалилась, население — проглотило. Просто идеальный для власти исход, который три месяца назад даже предсказать было невозможно. Государство может поздравить себя и уйти на заслуженный летний отпуск.

На фоне этого зачищенного политического пейзажа я бы не особо слушал тех, кто сейчас говорит, что власти придется столкнуться с «новыми недовольными», с «30-40% протестного электората» и т. д. — ровно то же самое говорили о «рассерженных горожанах» и «креативном классе» в 2011—2012 гг, и где теперь этот класс.

Но я бы также не слушал и тех, кто говорит, что в условиях дефицита легитимности власть пойдет на обострение, закручивание гаек дома или новые военные авантюры в ближнем зарубежье, чтобы дать новую мобилизационную повестку — никакая новая мобилизация не нужна, схватка прекращена в связи с неявкой противника. Нас ждет ровно то же самое болото с блуждающими голубыми огоньками, в котором мы пребывали до конца 2019-го — но теперь еще и с вынутой интригой «транзита власти», медленное гниение и пузыри по воде.

Но есть и хорошие новости. Из надежных источников слышал, что когда в 2034 г. будут голосовать о новом обнулении, одноразовые выплаты семье на ребенка увеличат до 15 тыс. рублей!

Сергей Медведев, журналист, профессор ВШЭ