Алексей Макаркин. Радикальное антизападничество свойственно явному меньшинству россиян

В Советском Союзе Запад воспринимался двояко. С одной стороны, все более надоедавший официоз, над которым чем дальше, тем больше смеялись. «Нелегкая журналистская судьба снова забросила меня в Париж», «Яркое солнце висит над теснинами Манхеттена, но невесело простым американцам» и так далее. Привычным спикерам советских СМИ — от Гэса Холла до доктора Хайдера — доверяли все меньше. С другой стороны, Запад для немалой части образованных горожан был территорией мечты («нас так долго учили любить твои запретные плоды»).

Сейчас отношение к Западу изменилось, но радикальное антизападничество, желание «закрыть Америку» и «затворить окно в Европу» свойственны явному меньшинству россиян. Более распространено другое — восприятие современного Запада на основе аргументации крайне правых идеологов, блогеров и др. (в том числе американских трампистов). Если верить им, то западная цивилизация подрывается, с одной стороны, врагом внутренним (от феминисток до BLM), а, с другой, внешним, проникшим внутрь (исламисты). И пройдет совсем немного времени, как этот «град обреченный» рухнет.

Такой подход греет душу людям, до сих пор испытывающим фрустрацию по поводу распада СССР (а среди них не только радикальные антизападники). И доверия западным крайне правым в российском обществе больше, чем крайне левым в советское — Пат Бьюкенен выглядит солиднее Гэса Холла. Проблема в том, что, несмотря на нередко правильно подмеченные конкретные проблемы, апокалиптические прогнозы крайне правых страдают крайней ангажированностью. Они напоминают страхи их предшественников, что западную цивилизацию разрушат хиппи и битлы. Парадоксально, но притягательность западной культуры действительно сыграла свою роль в разрушении державы, но только советской. Запад же показал куда более большую гибкость, адаптируя бунтарей и стимулируя перемены.

То же происходит и сейчас — небезболезненно, как и тогда. Если вспомним, то перемены способствовали отставке великого Шарля де Голля — но Франция от этого не рухнула.

Алексей Макаркин, политолог