Михаил Виноградов. Что-то тут не срастается

У Российской Федерации есть одно отличие от СССР. Не то чтобы в худшую сторону.

Советский Союз был одновременно и страной, и государством. Он создавал космос, в котором жили люди. Обеспечивал людей работой. Организовывал торговлю и ЖКХ. Строил города и заводы. Давал квартиры. Управлял колхозами, «Аэрофлотом» и Сбербанком. Распределял путевки на юг. Пытался создавать картину будущего. Пробовал обеспечить относительное равенство в доходах и расходах. Делал он все это криво и со скрипом, но самоустраняться не пытался.

Россия появилась в момент краха этой модели, когда граждане обнаружили, что без государства они справляются не хуже. Роль государства свелась по сути к сферам призрения за стариками (пенсии) и детьми (школы). И с очень большими и почти перечеркивающими оговорками — здравоохранения и правоохраны.

Во всем остальном люди стали обходиться как-то сами. Искали работу, остекляли балконы, устанавливали железные двери на лестничных клетках, пересаживались с автобусов на машины, строили дачи, искали успокоение у священников и психотерапевтов, прожигали выходные в моллах и социальных сетях. Государство было лишь частью (причем совсем не главной) большой страны. Но и объем обязательств граждан перед государством тоже сократился во всем.

Теперь гражданам указали, что объем обязательств перед государством (и отождествляемой с ним страной) вовсе не изменился, а даже как-то наоборот. Не то чтобы людям было что возразить — но часть из них чувствуют, что что-то тут не срастается.

Это признают даже ультраохранители. От декларирующего понимание непосылания «ваших детей» на фронт Пригожина до предлагающего отправить на фронт росгвардейцев и остальных силовиков Кадырова.

Но вслух формулировать это не очень принято.

Михаил Виноградов, политолог