Украине удалось подтвердить свою реальность

В Париже впервые после 2016 года состоялись переговоры в «нормандском формате», в которых приняли участие лидеры Франции, Германии, России и Украины Эммануэль Макрон, Ангела Меркель, Владимир Путин и Владимир Зеленский, завершились. Кто из главных сторон этой встречи — российской и украинской — в итоге оказался от нее в выигрыше — это вопрос для трактовки со стороны официальных лиц и наблюдателей.

Обозреватель «Росбалта» попросил экспертов прокомментировать итоги парижской встречи. Все они убеждены, что украинская сторона по итогам прошедших переговоров точно не выглядит проигравшей, в то время как Кремлю предстоит определиться со своей будущей стратегией не только на украинском, но и на западном направлении в целом.

Елена Галкина, российско-украинский политолог и историк:

«Перед саммитом было впечатление, что у украинского президента очень плохие позиции — президент Франции Макрон высказывался в пользу стратегического диалога с Россией, Германия запускала „Северный поток“. Казалось, что у Путина очень хорошие возможности для давления на Зеленского. Однако когда саммит приблизился, разразились скандалы с базой ГРУ во французских Альпах, с убийством гражданина Грузии в Берлине россиянином, которого в Германии считают сотрудником спецназа ФСБ. После этого выяснилось, что позиции уже российского президента на переговорах в Париже не столь хороши, как казалось раньше.

Встреча в Париже прошла в целом успешно для Украины. Впрочем, продвижение к миру стало успешным для всех. Для Зеленского она была бы позитивной, если бы был оговорен обмен „всех на всех“ и полное прекращение огня. Это получилось. Кроме того, успех Зеленского состоит в том, что на переговорах он оговорил определенные „красные линии“. До этого „нормандского саммита“ украинское общество подобного от него не слышало и потому сильно беспокоилось по этому поводу. В первую очередь, он заявил во Франции, что Украина — унитарное государство, что это незыблемо и не обсуждается. Вторая „красная линия“ Зеленского была обозначена им как то, что никто не вправе указывать Украине вектор ее политического развития. Это значит, что этот вектор будет определять только украинский народ и что Украина ни с кем не будет договариваться о том, что в обмен на территории она может отказаться от своего пути в ЕС и НАТО.

Третья „красная линия“, проведенная Зеленским состоит в отказе от уступки каких-либо территорий, которые она считает своими. Например, от Крыма в обмен на Донбасс.

Для России и ее народа результаты парижского саммита я также оцениваю положительно, потому что российский народ не заинтересован в войне с Украиной. Агрессивная политика Кремля по отношению к соседним государствам не в интересах граждан России.

Что касается российского руководства, то если оно заинтересовано в агрессии против Украины, тогда парижский саммит нельзя расценивать как успешный для него. Зеленский ничего не сдал, показал, что он заинтересован в мирном урегулировании, но не ценой суверенитета страны, украинской государственности».

Виктор Мироненко, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН, руководитель Центра украинских исследований:

«Изначально позиции основных сторон этих переговоров — российской и украинской — были таковы. Российская делегация утверждала: все идет правильно, мы ничего не меняем, мяч на вашей (украинской) стороне. Позиция украинской делегации: давайте предпримем хоть что-нибудь для того, чтобы облегчить судьбу миллионов человек в этой необъявленной войне на Донбассе, который медленно превращается в эдакий социальный Чернобыль.

Напомню, что 2,5 миллиона человек бежали из районов боевых действий — кто в Украину, кто в Россию, а оставшиеся там еще 2,5 миллиона живут очень тяжело, без пенсий, без возможности общаться со своими родными.

Что касается позиции французской стороны на этих переговорах, то французы любят красивую политическую позу. Макрон явно хотел стать лидером неких европейских процессов, в том числе, и в сфере европейской безопасности, а Меркель, с моей точки зрения, просто устала. Все годы этого конфликта она занимала правильную, прагматичную позицию. Она понимала, что без России ни одной проблемы здесь решить нельзя, но и уступать в принципиальных вопросах тоже неправильно.

Что касается результатов переговоров, то со стороны может показаться, что выиграла Россия. Провластные комментаторы указывают на то, что „формула Штайнмайера“ принята (Украиной), а Минские соглашения признаны нерушимыми, как закон всемирного тяготения. То есть если рассматривать результаты саммита с чисто утилитарной сиюминутной точки зрения, есть формальные основания считать их капитализацией „успеха“ российской политики.

Однако если посмотреть шире, то на этих переговорах выиграла Украина, а Россия — проиграла. Произошло то, о чем когда-то сказал один российский политик, призвавший „лишить девушку (то есть Украину) иллюзий“. Именно так и случилось. Иллюзий лишили не только Украину, но и Европу. Все, кто наблюдали за процессом не ангажировано, увидели, кто пытался чего-то на переговорах достичь, а кто хотел оставить все как есть. Возможно, молодые украинские политики до переговоров действительно искренне рассчитывали, что можно убедить Владимира Путина и все российское руководство в том, что их политика наносит колоссальный урон национальным интересам не только Украины, но и России (людские потери, санкции, торможение развития), то теперь они вернулись домой с убеждением, что это бесполезное занятие.

Формально обе стороны договорились о каких-то мелких подвижках вроде прекращения огня, обмена пленными, о новой встрече через четыре месяца. Однако это некие завитушки на общем фоне, который понятен и состоит в том, что, да, очень жаль жителей Донбасса, но помочь им Украина особенно ничем не может. Разве что наладить выплату пенсий. Но в целом регион будет продолжать деградировать.

А значит, Украине надо будет сосредоточиться на своих внутренних проблемах, на борьбе с коррупцией, экономическом развитии, ускорить процесс европейской интеграции. Самое неприятное состоит в том, что у украинцев теперь нет никакого другого пути обеспечения своей безопасности, кроме как стучаться в двери НАТО».

Алексей Макаркин, первый вице-президент фонда «Центр политических технологий»:

«Думаю, что на переговорах в Париже никто не выиграл и никто не проиграл. Там не было заключено ни одного обязывающего договора. Есть лишь декларация о намерениях, обещание отпустить оставшихся пленных, что выгодно обеим сторонам. А уже дальше будут разбираться по поводу амнистии, контроля границ, выборов, а это процесс долгий и муторный. Но принципиальных решений пока не принято.

Главное в этих переговорах, наверное, то, что после долгой паузы возобновился „нормандский процесс“ на высшем уровне. Основной момент в будущем — это решение, которое будет принято в России по поводу отношений с Западом. От того, каким оно будет, зависит многое. Есть геополитические амбиции Кремля и в них было вложено очень много ресурсов, особенно на украинском направлении. Скоро уже шесть лет, как все это продолжается. Возникает вопрос, что делать дальше? Потому что весь „проект Новороссия“ в 2014—2015 годах зиждился на отказе признавать в Украине игрока, находящегося вне сферы российского влияния. Стало быть, надо или продолжать этот подход, или пересмотреть его, признав, что Украина это определенная реальность, находящаяся не в сфере влияния России, и на этой основе попытаться договориться с Западом».

Александр Желенин